Пьесы. Том 2

Мадемуазель Сюпо (стоит на пороге, выпрямившись во весь рост, словно предлагая себя в дар). Я согласна. Я - плоть.

Орнифль, распростертый на диване, по вполне понятным причинам не отвечает. Занавес

Действие третье

Комната Орнифля. Орнифль, обложенный подушками, лежит на кровати с балдахином, стоящей посреди сцены. Его окружают домочадцы, Маштю, Фабрис. Картина эта удивительно напоминает «последние мгновения Людовика XIV».

Орнифль (растроганно любуясь Фабрисом). Милый мальчик, поверь, мне и самому наконец хотелось бы быть хорошим, добрым отцом... Сколько тебе было лет, когда ты решил меня убить?

Фабрис. Десять.

Орнифль. Десять! Великолепно! Чудо-ребенок, маленький вершитель правосудия! Люблю, когда дети радуют своих родителей! И с тех пор ты ни разу не менял своего решения?

Фабрис. Ни разу. Слово есть слово.

Орнифль. Слышишь, Маштю?

Маштю. Да.

Орнифль. Честь превыше всего!

Маштю. Да.

Орнифль. Так и запиши. Есть у тебя карандаш? (Маштю лихорадочно роется в карманах, но, отчаявшись найти карандаш, безнадежно машет рукой.) Хорошо, когда чувство чести столь сильно у молодежи, даже если последствия этого не всегда нам приятны. Честь - это честь. Понял, Маштю?

Маштю. Да, Жорж.

Орнифль (сурово). Запиши. (Маштю в замешательстве. Для виду он снова принимается искать карандаш, но вскоре опять оставляет свои попытки. Оборачивается к Фабрису.) А теперь, мой мальчик, веди-ка сюда свою невесту. Разве можно было оставлять ее мерзнуть в машине... Бедная девочка, наверно, ужасно волнуется, что ты так долго меня убиваешь... Скорей веди ее сюда. Я хочу дать ей свое благословение. (Делает рукой изящный жест. Фабрис уходит. Непринужденно оборачивается к остальным; доверительно.) Наверно, она восхитительна. Мне не терпится ее увидеть. Так или иначе, я дам им денег и поженю их. Семья невесты, кажется, против этого брака из-за того, что мой бедный мальчик - незаконнорожденный! Я устраню все препятствия! Как хорошо быть хорошим! И как легко! Надо бы догадаться об этом раньше. Друзья мои, я сильно виноват перед всеми вами. Да. Да. Не спорьте.(Констатирует.) Впрочем, вы и не спорите. Я прежде всего обращаюсь к вам, Ариана.

Графиня. Не утомляйте себя, Жорж, прошу вас. Ваши доктора обещали приехать сразу же после бала.

Орнифль. Они смогут лишь подтвердить диагноз, о котором я подозревал уже давно. Я на всех вас смотрел словно издали. Я не понимал, откуда во мне эта все возрастающая легкость... Точно я мыльный пузырь пли сквозной ветерок... Просто я уже не от мира сего - этим все сказано.

Графиня. Жорж! Но ведь вас только вчера вечером осматривали врачи!

Орнифль. Вы не знаете этих людей! Человек стоит одной ногой в могиле, а они помышляют лишь о собственных развлечениях. Их занимало только одно: как бы не опоздать на бал. На бал-маскарад! Боже, до чего суетны люди! Ты читал Паскаля, Маштю?

Маштю. Какого Паскаля?

Орнифль. Просто Паскаля.

Маштю (колеблясь). Н... нет. Кое-что. Отрывки читал в каком-то журнале...

Орнифль. Непременно прочти всего Паскаля. Запиши себе фамилию.

Маштю опять без всякой надежды начинает искать карандаш.

Графиня. Будьте же разумны, Жорж. Этот юноша признался, что он только на третьем курсе... Его диагноз может быть неточен...

Орнифль. Нет-нет. Он все показал мне по своей книжке. (Нащупывает ее под подушкой.) Я держу ее при себе, чтобы посрамить этого болвана Галопена. Вот она: «Курс общей терапии» Дебова и Салара. Отличная книжонка. Удобна, портативна, в ней перечислены все виды смерти - выбирай себе по вкусу! Страница сто шестьдесят четыре. Я тут отметил. (Читает.) «Митральная атония. Сужение левого желудочка. Перемежающаяся тахикардия». В точности все, что я чувствую. Болезнь Бишопа. Скоротечная форма. Бывает еще и хроническая, но я выбрал первую. Она мне больше по вкусу. (Читает.)«Синюшность конечностей». (Рассматривая свои пальцы, осведомляется у Маштю.) Что, посинели у меня пальцы?

Маштю (констатирует). Скорей, пожелтели.