Пьесы. Том 2

Джильберт Фолиот (глядя на него с любопытством). Я считал ваше величество просто грубым мальчишкой, еще не вышедшим из отроческого возраста и думающим только о своих удовольствиях.

Король. Иногда ошибаются в людях, епископ. Я тоже ошибся. (Внезапно кричит.) О мой Томас!

Джильберт Фолиот (вскрикивает). Вы его любите, ваше величество! Вы все еще его любите! Любите этого скота в митре, этого самозванца, этого саксонского ублюдка, этого грязного распутника!

Король (бросается на него, кричит). Да, я люблю его! Но это не твое дело, поп! Я тебе говорил только о своей ненависти! Я заплачу тебе, если ты избавишь меня от него, но никогда не смей дурно о нем говорить! Или будешь иметь дело со мной!

Джильберт Фолиот (задыхаясь, стонет). Вы меня задушите, ваше величество...

Король (отталкивает его, другим тоном). Мы увидимся завтра, епископ, и разработаем подробный план действий. Вас призовут официально во дворец под каким-нибудь предлогом, например, моя благотворительность в Лондонской епархии, где я являюсь вашим первым прихожанином. Но мы будем говорить не о бедняках. Бедняки подождут. Царство, на которое они уповают, вечно. (Уходит.)

Джильберт Фолиот стоит неподвижно. Служка робко подходит к нему. Фолиот берет епископский жезл и с достоинством, торжественно шествует по собору, один из каноников осторожно поправляет на его голове покосившуюся во время борьбы митру. Они выходят. Освещение меняется, опять занавесы, колонны. Утро. Епископский дворец. Входит священник, за ним - два монаха и монашек из монастыря в Гастингсе.

Священник. Его преосвященство примет вас здесь.

Монахи возбуждены, изредка подталкивают монашка.

Первый монах. Держись прямо. Облобызай перстень монсеньера и отвечай смиренно на его вопросы, а не то береги задницу.

Второй монах. Ты, может, надеешься, что он тебя забыл? Великие мира сего ничего не забывают. Посмотрю я, как ты перед ним будешь разыгрывать гордеца!

Входит Бекет, в скромном одеянии.

Бекет. Ну что, братья, хорошая погода в Гастингсе? (Протягивает перстень для целования.)

Первый монах. Туманы, монсеньер.

Бекет (улыбаясь). Значит, хорошая погода в Гастингсе. Мы всегда тепло вспоминаем ваше аббатство и собираемся вскоре посетить его, когда наши новые обязанности дадут нам эту возможность. Как ведет себя этот юноша? Задал он работу вашему аббату?

Второй монах. Монсеньер, это настоящий осел. Отец настоятель долго пытался взять его лаской, как вы советовали. Но вскоре пришлось посадить его в темницу на хлеб и воду и даже подвергнуть бичеванию. Ничего не помогает. Как был упрямая башка, так и остался: только и слышишь от него оскорбления! Он впал в грех гордыни! И некому протянуть руку помощи, чтобы спасти его.

Первый монах (задумчиво). Разве что дать ему хорошенького пинка в зад... Простите, ваше преосвященство, за выражение. (Монашку.) Держись прямо!

Бекет (монашку). Слушайся брата. Держись прямо. Обычно гордецы держат голову высоко. Посмотри мне в лицо. (Монашек смотрит.) Хорошо. (Пристально глядит на монашка, потом поворачивается к монахам.) Вас проведут в трапезную, братья мои, и накормят перед отъездом. Я распорядился, чтобы вас хорошо накормили. Не обижайте нас, мы вас освобождаем сегодня от вашего обета воздержания. Надеемся, что вы отдадите честь нашей кухне. Передайте отцу настоятелю наши благословения.

Второй монах (нерешительно). А мальчишка?

Бекет. Мы оставим его здесь.

Второй монах. Монсеньер, будьте осторожны. Он очень злой.

Бекет (улыбаясь). Мы не боимся. (Монахи уходят. Бекет и монашек остаются друг против друга.)Почему ты так некрасиво держишься?

Монашек. Я никому не хочу смотреть в глаза.

Бекет. Я научу тебя. Это будет нашим первым уроком. Посмотри на меня. (Монашек смотрит искоса.) Смотри прямо. (Монашек смотрит.) Ты по-прежнему один взваливаешь на свои плечи весь позор Англии и это бремя гнет твою спину?

Монашек. Да.