Петербург, 1895 год

Поздний декабрьский рассвет застал Ульянова за работой. Он словно чувствовал, что в этот день ему предстоит лишиться свободы и поэтому трудился с каким-то особым лихорадочным усердием, будто стремясь максимально использовать в последний раз удобство домашнего письменного стола и возможность иметь под рукой любую вспомогательную литературу.

Быть может, знания, приобретенные им в эту ночь, впоследствии помогли Ульянову при написании работы «Развитие капитализма в России», но они, увы, никак не пригодились для первого номера газеты «Рабочее дело», ибо этому номеру не суждено было выйти в свет.

Не знал Владимир Ульянов, что не только на его рабочем столе в ту ночь горела керосиновая лампа. Не смыкал глаз и молодой щеголеватый ротмистр Жмуда, на которого была возложена ответственность за проведение операции «Браслет». («Позвольте почтительнейше осведомиться, ваше превосходительство, почему — „Браслет“? „Вы еще очень молодой офицер, Тадеуш Каллистратович! „Браслетами“ культурные люди наручники величают.“)

Предстоящая операция не представлялась особо сложной, но ротмистр всегда действовал по принципу: семь раз отмерь… В ту ночь он много и напряженно думал, делал пометки в своем служебном блокноте, рисовал какие-то немыслимые планы.

Служебное рвение всегда отличало этого человека. Оно было присуще молодому ротмистру Жмуде, старшему следователю Петербургского охранного отделения. Впоследствии, оно будет свойственно опытнейшему чекисту, зрелому офицеру НКВД Тадеушу Каллистратовичу Жмуде. И даже когда престарелый отставной полковник Жмуда будет арестован по обвинению в шпионаже в пользу буржуазной Польши, его голубые глаза будут светиться преданностью и готовностью помочь органам власти.

* * *

Мороз в пятницу ударил крепкий! День выдался мрачный, ветренный и ледяной. В такие дни хорошо сидеть дома и закусывать салом. В С.-Петербурге упал спрос на пиво, зато водкой согревались прямо на улицах. Проститутки оделись потеплее и выглядели не слишком привлекательно. Ими, впрочем, в тот день мало кто интересовался. Голуби, надувшись и дрожа, сидели под крышами, а на окраинах города появились голодные волки.

Закончив работать, Ульянов подъехал к Мариинскому театру и взял два билета на «Ночь перед рождеством» — новую постановку оперы Римского-Корсакова. Затем он наспех пообедал в плохоньком французском ресторанчике у Пяти углов и вернулся домой. В его распоряжении оставалось еще несколько часов, и он решил посвятить их сну.

* * *

А тем временем в Гродненском переулке, где проживали Надя Крупская и ее мама, подготовка шла полным ходом. («Мама, ты не представляешь! Придут такие люди! Особенно Владимир Ильич! Такой образованный! Такой начитанный! Такой умный!») Служанка Катя подвергалась жесточайшей эксплуатации. Несмотря на мороз, ее рано утром отправили на базар со строгим наказом — без дичи не возвращаться. К счастью, до базара Кате идти не пришлось, так как на ближайшем углу она наткнулась на посиневшего от холода крестьянина, торговавшего прямо с саней битыми куропатками, глухарями, рябчиками, дикими утками и прочей подобной тварью. Мужик очень дешево отдал Кате всю свою дичь и, на радостях, даже угостил ее стопкой водки.

Потом вся эта дичь обжаривалась, тушилась. Приготовлялись разнообразные соусы. Не забывали и про обещанный пирог. Трудилась не только Катя, сама Надя суетилась вовсю, и даже Елизавета Васильевна оказывала посильное содействие.

Ровно в шесть часов явился Князь со своими помидорами. Это было согласовано заранее — хозяйственный Князь всегда приходил пораньше и помогал сервировать стол.

Первым делом Князь пожаловался на мороз и пожелал дернуть стопочку «для согрева». Хозяйки растерянно развели руками — спиртного в доме не было.

— Как?! — удивился Князь. — А как же вы собираетесь принимать гостей?

— Ну, я не знаю, — расстроилась Надя. — Чай… Пирог…

— Нет, так дела не делаются! — возмутился Князь. — Владимир Ильич будет недоволен. Давайте деньги, я мигом сбегаю!

Надя понятия не имела, сколько стоит водка, дала десять рублей и сказала как-то нерешительно:

— Может быть послать Катю?

— Ну что вы, Надежда Константиновна, — барышню в такой мороз гонять и по такому делу. Так не годится.

После этого Князь ненадолго вышел и вернулся с таким количеством дешевой водки, какого наверное хватило бы, чтобы отпраздновать свадьбу самого полковника Бздилевича.

— Боже мой, как вы донесли все это, Виктор Андреевич? — ужаснулась Надя.

— Пустяки! — невозмутимо ответил Князь. — Тут и двух пудов не будет, даже считая с ящиками.

Князь с видимым удовольствием принял стопочку, затем составил всю водку в холодный тамбур и отправился на кухню готовить «княжеский салат».