Петербург 2018. Дети закрытого города

Антон держался – не курил, хотя с каждым вдохом утреннего прохладного воздуха нарушить негласный запрет хотелось все больше.

– Ну и как? – Ему, в общем-то, было все равно, но Март смотрел прямо и ждал ответа. Не отворачивался. Не давал шанса отвести глаза.

– Нашел. Он, правда, мялся долго, но в итоге все рассказал. Теперь мне нужна та веревка.

Антон морщился, как от головной боли, от яркого света: солнце выплывало из-за высоток и заглядывало в их окна на пятнадцатом этаже. Отчаянно блестели стекла в соседних домах. Напряженный силуэт Марта на фоне окна чернел и двоился.

– Так что тебе Роберт сказал?

– Ыть, – он расстроенно махнул рукой и пошел наливать в кружку воды из теплого еще чайника. Чай был отвратительный, пах сеном и помятой земляникой, и сразу же наводил на мысли о несчастном кустике, раздавленном пробегавшей мимо лошадью. – Мне нужно здесь остаться.

– Так он говорил тебе писать рапорт о переводе? – сказалось само собой. Чтобы пережить неловкую паузу, Антон нашел на столе дырокол и прижал его прохладным дном ко лбу.

– Вообще-то нет, – ядовито заметил Март и тут же горестно вздохнул: – Но сделал последнее предупреждение.

«Так обычно и бывает», – решил Антон. Тот, за кого просят, у кого «где-то там» знакомые, в один прекрасный момент должен начинать шевелиться ради собственного благополучия. А не хочется, не привычно. Потому что привычно получать пряники по мановению пальца некоего дяди.

– Роберт сказал не трогать больше дело девчонки. У нас еще пять, какое желаешь?

Он подвинул на край стола безобразную стопку папок, из середины которой торчал неизвестно как туда затесавшийся старый билет на поезд.

– Нет, если я взялся за что-то, я доведу это до конца. Увидишь, я его раскрою, так что твой Роберт челюсть с пола подбирать будет.

Кружка с грохотом опустилась на жестяной поднос, служивший обеденным местом.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Антон. Топать и размахивать руками у него не было ни малейшего желания. Выгонят – туда ему и дорога. – Дело уже в архиве.

– Без бумажек обойдусь, – скривился Март.

И вышел, хлопнув дверью. Искать еще повешенных девочек, что ли.

* * *

– Не забудьте сдать тематические планы и планы воспитательной работы. Да, и на счет родительских собраний… – Лилия опускала очки на переносицу и смотрела внимательно и пронизывающе.

В компании уверенных в себе женщин за сорок и одного мужчины-физика Вета чувствовала себя бактерией под микроскопом. Шевелила жгутиками на предметном стекле.

– Такая молоденькая, – сказали за ее спиной.

– А вы знаете, что ей вчера дети устроили? – тихо шепнули в ответ.

За окном шумела ранняя осень, за дверью бесновались выпущенные на перемену младшеклассники. Всем хотелось на волю. А Вете – больше всех. Она не казалась себе взрослой и важной. Она вообще ничего не ощущала. После вчерашнего в груди было пусто, как в вакуумной колбе.

Классный руководитель – звучало непривычно и глупо – если ей в лицо. Юбка выше колен и блузка с модными широкими рукавами. В библиотеке ее приняли за опоздавшую старшеклассницу.

– В четверг будет день здоровья, а на следующей неделе – день города. На плечи классных руководителей ложится ответственность за проведение экскурсий. Отчет тоже обязателен. – Лилия снова перебрала листы бумаги у себя в руках. – Если нет вопросов, то можете быть свободны.

Все потянулись к выходу. Вета подождала у окна, прижав к груди выданный ей чистый журнал. Мимо шмыгнули смутно знакомые пятиклассники.

– Здрасти!

Она даже не успела ответить.

Лилия вышла из кабинета последней, заперла его на ключ и, снова толкнув очки подальше на переносицу, зацокала каблуками по коридору. Вета догнала ее, мимоходом замечая машину «скорой помощи» у кленовой аллеи. Кому, интересно, стало плохо?

– Вы что-то хотели? – Очки Лилии стремительно поползли ей на кончик носа. Еще немного, и грохнулись бы на пол, и разлетелись бы звенящие перламутровые осколки под ноги играющим в резиночки малышкам.

– Да, мне нужен адрес Жаннетты Сергеевны, – выдала Вета, еще крепче прижимая к себе журнал.

– Зачем он вам? – непонимающе дернула плечом Лилия и зашагала к своему кабинету.

Вета если и отстала, то всего на шаг. По дороге она глянула в окно: к машине «скорой помощи» вывели девочку. Один бант на косичке развязался и висел почти до земли. Вета скользнула в закрывающуюся дверь.

– Хочу поговорить с ней на счет класса. Может, посоветует что-нибудь. Она же ладила с ними, да?

Лилия тяжело вздохнула и, бухнув бумаги на стол, прямо на недоделанное расписание, отвернулась к окну.

– Вы можете спросить про детей у меня. И кстати, когда будут готовы тематические планы?

В учительской за стеной пересмеивались, и пахло вянущими розами. После первого сентября они загородили здесь все, торчали из каждого мусорного ведра и гордыми кучами возлежали на столах. Георгины давно потеряли лепестки, осыпались астры, и соцветья гладиолусов повисли бесцветными тряпочками. Розы вяли медленно и торжественно.

Вета захлопнула дверь и плечом привалилась к косяку.

– Не сегодня. Я только вчера начала работать. Вы не могли бы дать мне адрес?