Петербург

Строилась иллюзия комнаты; и потом разлеталась бесследно, воздвигая за гранью сознания свои туманные плоскости; и когда захлопнул лакей за собой гостинные тяжелые двери, когда он стучал сапогами по гулкому коридорчику, это только стучало в висках: Аполлон Аполлонович страдал геморроидальными приливами крови.

За захлопнутой дверью не оказалось гостиной: оказались... мозговые пространства: извилины, серое и белое вещество, шишковидная железа; а тяжелые стены, состоявшие из искристых брызг (обусловленных приливом), голые стены были только свинцовым и болевым ощущением: затылочной, лобной, височных и темянных костей, принадлежащих почтенному черепу.

Дом - каменная громада - не домом был; каменная громада была Сенаторской Головой: Аполлон Аполлонович сидел за столом, над делами, удрученный мигренью, с ощущением, будто его голова в шесть раз больше, чем следует, и в двенадцать раз тяжелее, чем следует.

Странные, весьма странные, чрезвычайно странные свойства!

НАША РОЛЬ

Петербургские улицы обладают несомненнейшим свойством: превращают в тени прохожих; тени же петербургские улицы превращают в людей.

Это видели мы на примере с таинственным незнакомцем.

Он, возникши, как мысль, в сенаторской голове, почему-то связался и с собственным сенаторским домом; там всплыл он в памяти; более же всего упрочнился он на проспекте, непосредственно следуя за сенатором в нашем скромном рассказе.

От перекрестка до ресторанчика на Миллионной описали мы путь незнакомца; описали мы, далее, самое сидение в ресторанчике до пресловутого слова "вдруг", которым все прервалось; вдруг с незнакомцем случилось там что-то; какое-то неприятное ощущение посетило его.

Обследуем теперь его душу; но прежде обследуем ресторанчик; даже окрестности ресторанчика; на то есть у нас основание; ведь если мы, автор, с педантичною точностью отмечаем путь первого встречного, то читатель нам верит: поступок наш оправдается в будущем. В нами взятом естественном сыске предвосхитили мы лишь желание сенатора Аблеухова, чтобы агент охранного отделения неуклонно бы следовал по стопам незнакомца; славный сенатор и сам бы взялся за телефонную трубку, чтоб посредством ее передать, куда следует, свою мысль; к счастию для себя, он не знал обиталища незнакомца (а мы же обиталище знаем). Мы идем навстречу сенатору; и пока легкомысленный агент бездействует в своем отделении, этим агентом будем мы.

Позвольте, позвольте...

Не попали ли мы сами впросак? Ну, какой в самом деле мы агент? Агент есть. И не дремлет он, ей-богу, не дремлет. Роль наша оказалась праздною ролью.

Когда незнакомец исчез в дверях ресторанчика и нас охватило желание туда воспоследовать тоже, мы обернулись и увидели два силуэта, медленно пересекавших туман; один из двух силуэтов был довольно толст и высок, явственно выделяясь сложением; но лица силуэта мы не могли разобрать (силуэты лиц не имеют); все же мы разглядели: новый, шелковый, распущенный зонт, ослепительно блещущие калоши да полукотиковую шапку с наушниками.

Паршивенькая фигурка низкорослого господинчика составляла главное содержание силуэта второго; лицо силуэта было достаточно видно: но лица также мы не успели увидеть, ибо мы удивились огромности его бородавки: так лицевую субстанцию заслонила от нас нахальная акциденция2б (как подобает ей действовать в этом мире теней).

Сделав вид, что глядим в облака, пропустили мы темную пару, пред ресторанною дверью та темная пара остановилась и сказала несколько слов на человеческом языке.

- "Гм?"

- "Здесь..."

- "Так я и думал: меры приняты; это на случай, если бы вы его мне не показали у моста".

- "А какие вы приняли меры?.."

- "Да я там, в ресторанчике, посадил человека".

- "Ах, напрасно вы принимаете меры! Я же вам говорил, говорил: сто раз говорил..."

- "Простите, это я из усердия..."

- "Вы бы прежде посоветовались со мной... Ваши меры прекрасны..."

- "Сами же вы говорите..."

- "Да, но ваши прекрасные меры..."

- "Гм..."

- "Что?.. Ваши прекрасные меры - перепутают все..."

Пара прошла пять шагов, остановилась; и опять сказала несколько слов на человеческом языке.

- "Гм!.. Придется мне... Гм!.. Пожелать теперь вам успеха..."

- "Ну какое же может быть в том сомнение: предприятие поставлено, как часовой механизм; если б я теперь не стоял за всем этим делом, то, поверьте мне дружески: дело - в шляпе".

- "Гм?"

- "Что такое вы говорите?"

- "Проклятый насморк".

- "Я же о деле..."

- "Гм..."

- "Души настроены, как инструменты: и составля ют концерт - что такое вы говорите? Дирижеру из-за кулис остается взмахивать палочкой. Сенатору Аблеухову издать циркуляр, Неуловимому же предстоит..."

- "Проклятый насморк..."

- "Николаю Аполлоновичу предстоит... Словом: концертное трио, где Россия - партер. Вы меня по нимаете? Понимаете? Чтб же вы все молчите?"

- "Послушайте: брали бы жалованье..."

- "Нет, вы меня не поймете!"

- "Пойму: гм-гм-гм - положительно не хватает платков".

- "Что такое?"

- "Да насморк же!.. А зверь - гм-гм-гм - не уйдет?"

- "Ну, куда ему..."

- "А то брали бы жалованье..."

- "Жалованье! Я служу не за жалованье: я артист, понимаете ли, артист!"