В конце 1829 года в большом доме у Кокушкина моста, принадлежавшем в то время купцу и ростовщику И.Д. Зверкову, поселился никому ещё не известный Н.В. Гоголь-Яновский. Живя в этом доме № 18/69 (он был тогда на два этажа ниже), Гоголь пытается устроиться на службу в департамент, пробует свои силы как чтец, но его преследуют неудачи. Наконец он принят в департамент на набережной Мойки, 66, на самую низшую чиновничью должность. Он должен главным образом переписывать бумаги. Одни чиновники строчат ответы на письма и запросы, другие переписывают их начисто, третьи регистрируют и подшивают бумаги. Итак весь день. Стоит в залах скрип гусиных перьев и шелест бумаг. Зелёные вицмундиры весь день перед глазами. Жизнь Гоголя разделилась на две половины. Одна медленно тянулась в департаменте, где он натягивал на себя мундир Поприщина, вторая начиналась к вечеру в доме Зверкова. Гоголь брал перо, садился поближе к окну, чтобы не жечь свечи, и писал, вспоминая родную Васильевку в Малороссии.
Так создавались «Вечера на хуторе близ Диканьки». И первое впечатление от Петербурга у кузнеца Вакулы из «Ночи перед Рождеством» будет весьма напоминать удивление провинциала Гоголя при первом его знакомстве с городом на Неве: «Боже мой! Стук, гром, блеск, по обеим сторонам громоздятся четырёхэтажные стены...»
У Гоголя была характерная черта — он любил направлять своих героев в те же места, где побывал сам. Так произошло и с домом Зверкова. Автор «Записок сумасшедшего» привёл к нему Поприщина, привёл тем же путём, каким сам возвращался домой из департамента: «Перешли в Гороховую, поворотили в Мещанскую, оттуда в Столярную, наконец к Кокушкину мосту и остановились перед большим домом. “Этот дом я знаю, — сказал я сам себе. — Это дом Зверкова ”. Эка машина! Какого в нём народа не живёт: сколько кухарок, сколько приезжих! А нашей братьи чиновников — как собак, один на другом сидит».
А теперь на некоторое время расстанемся с Гоголем и его Поприщиным. Откроем неоконченную повесть М.Ю. Лермонтова «Штосс» и отыщем в ней страницу, где автор рисует утро у Кокушкина моста: «По тротуарам лишь изредка хлопали калоши чиновника, — да иногда раздавался шум и хохот в подземной полпивочной лавочке, когда оттуда вытаскивали пьяного молодца в зелёной фризовой шинели и клеёнчатой фуражке. Разумеется, эти картины встретили бы вы только в глухих частях города, как, например... у Кокушкина моста».