Читаем Петербург накануне революции полностью

«– Молодец, – одобрительно изрек Шерлок Хольмс, окутанный непроницаемым облаком дыма, из которого виднелись ступни его длинных ног, невозмутимо покоившиеся на столе, когда мы с Введенским сообщили ему результаты нашей экскурсии. – Много хладнокровия. Дело становится все интереснее. Очень жаль, что не могу приняться лично. Боюсь, что Воронин все-таки для этого путешествия недостаточно опытен.

– Что же вам мешает, мистер Хольмс? – спросил я.

– Мне еще рано воскресать, а за Уильямом Митчеллом Хольмсу спрятаться не удастся. Я должен остаться в стороне».

Н. Михайлович. «Три изумруда графини В.-Д.»

Характерным образом антагонистом Хольмса в зарисовке Михайловича оказывается не кто иной, как леблановский вор-джентльмен Арсен Люпен (действующий вместе с бродячим актером a.k.a. криминальным авторитетом Васькой Косым), по мистическому стечению обстоятельств также оказавшийся в Петербурге.

«Мы с Сашкой сидели у Хольмса и вспоминали подробности пребывания Арсена Люпена в Петербурге, некоторые частности были еще для нас непонятны.

‹…›

– Арсен Люпен, – прервал Хольмс, – когда-нибудь встретится с Шерлоком Хольмсом и… и я не знаю, что из этого выйдет. Понимаете ли вы, что за человек Арсен Люпен?!

‹…›

– Все это отчасти достоверно, отчасти требует подтверждения, – сказал Хольмс, – но пункт, касающийся Васьки Косого, чрезвычайно интересен. Вы говорили об этом господину Воронину?

– Говорил, – ответил Введенский. – В настоящее время Ваську Косого ищут по всему Петербургу – так же усердно, как и Ганнибала.

– Very well! – одобрительно кивнул головой Хольмс».

Н. Михайлович. «Три изумруда графини В.-Д.»

Впрочем, такого рода монтаж элементов различных сыщицких серий к концу 1900-х годов уже успел стать вполне тривиальным приемом – необычным было разве что помещение лондонского сыщика и парижского вора в петербургские декорации.

Холмс vs. Пинкертон

Один из выразительных примеров встречи двух именитых сыщиков в одном тексте – «Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России» (1909) московского беллетриста П. Орловца (П. П.Дудорова), принадлежавшего к числу особенно заметных и плодовитых авторов-шерлокианцев.

«Несколько минут, пока Холмс говорил по телефону, я оставался один. Но когда Холмс возвратился ко мне, я сразу заметил, что он чем-то страшно взволнован.

– Скорее, скорее! – заторопил он сразу. И бросился бегом из пивной. Я кинулся за ним. Бежать до извозчика пришлось шагов триста, и мы совсем запыхались.

– К Летнему саду! Валяй что есть духу! Рубль лишний! – крикнул Холмс.

На наше счастье, лошадь попалась хорошая. Едва мы выехали к Адмиралтейству, как нам навстречу попался Нат Пинкертон, мчавшийся тоже что есть духу на лихаче.

– С аварии? – крикнул он. Холмс кивнул головой, и мы разъехались».

П. Орловец. «Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России» (1909)
Перейти на страницу:

Все книги серии Arzamas/Арзамас

Петербург накануне революции
Петербург накануне революции

Перед вами сборник лекций Льва Лурье, рассказывающий о том, как жил Петербург в непростое предреволюционное время. Автор описывает мельчайшие детали: где пили гвардейцы, где дрались местные хулиганы, как протекала жизнь простого люда. А еще Лев Лурье говорит о том, как стремительно и резко все это закончилось.Автор рассказывает, как к 1914 году Петербург достиг своего расцвета. Город разношерстный и многогранный: в нем живет император с семьей и другие представители высшего света, здесь же на улицах снуют попрошайки и проститутки, бегают по своим делам рабочие, стекаются со всей округи крестьяне, чтобы подзаработать. И каждого город охотно принимает, но лишь до переломного момента – Февральской революции 1917 года, ставшей для всей России одним из важнейших событий того времени.

Лев Яковлевич Лурье

История

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии