Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

Екатерина Юрьевская (до замужества княжна Долгорукая) обвенчалась с государем после смерти его супруги — императрицы Марии.

Екатерина особенно не вникала в государственные и дворцовые дела, но интуитивно чувствовала, что вот-вот произойдет в ее жизни перелом и будет это каким-то образом связано с большой политикой.

Необъяснимое беспокойство не покидало государыню в то утро, когда после разговора о конституции Александр II отправился на военный парад.

Дурное предчувствие не обмануло Екатерину Юрьевскую.

Вскоре не только Россия, но и многие страны были потрясены правительственным сообщением из Санкт-Петербурга: «Сего 1-го марта в 13 ¹/ ₄часа дня Государь Император, возвращаясь из манежа Инженерного замка, где изволил присутствовать при разводе, на набережной Екатерининского канала, не доезжая Конюшенного моста, опасно ранен, с раздроблением обеих ног ниже колена, посредством подброшенных под экипаж разрывных бомб.

Состояние Его Величества, вследствие потери крови, безнадежно…»

«По возвращении в Зимний дворец, Его Величество сподобился приобщиться святых тайн и затем в Бозе почил…»

Убийство императора Александра II

В тот день бомбы террористов убили и ранили несколько ни в чем не повинных людей. У царя не только были раздроблены ноги, но и разорван живот.

В документах об убийстве Александра II говорится, что он умер не приходя в сознание и не сказав ни слова. Но существует предание, будто государь успел прошептать:

— Сбылось… были правы… сбылось…

Кого и что вспоминал умирающий император?

Даму в серебристом платье, что сошла к нему со старинной картины? Останкинскую вещунью, что предсказала в Шереметьевском дворце его гибель? Слова московского юродивого насчет «красных сапог»? «Моргающего шамана»? А может, всех их вместе — таких разных, но единых в предсказаниях?..

Мщение и предосторожность

Как и у его венценосных предшественников, жизнь Александра Александровича начиналась с восхвалений. В 1845 году, в честь крещения Великого князя — будущего императора Александра III, поэт Борис Федоров написал:

«О, сын наследника полсветныя державы,
Младенец Александр! Как много пред тобой
Светил родных — лучами славы Осиявают путь земной!
Да будет же твой век России благодатен!
Как родом, так душой — будь Николаю внук!
Как Невский Александр, — будь князь благочестивый,
Как новый Александр, герой позднейших лет,
Будь Александр Миролюбивый!
Смиреньем будь велик — любя небесный свет!..»

После гибели Александра II, 1 марта 1881 года, наследник Александр Александрович в своем манифесте заявил: «Господу Богу угодно было в неисповедимых путях своих поразить Россию роковым ударом и внезапно отозвать к себе ея благодетеля, Государя Императора Александра II. Он пал от святотатственной руки убийц, неоднократно покушавшихся на его драгоценную жизнь, потому что в ней видели опыт и залог величия России и благоденствия Русского народа».

Смерть отца императора потрясла наследника. Приближенные сразу подметили, что новый государь стал необычайно осторожен и подозрителен. Он частично заменил и усилил свою личную охрану. Сотни тайных агентов и полицейских были брошены на очистку Санкт-Петербурга от подозрительных элементов. Не только в столице, но и во многих городах империи шли повальные аресты.

Месть цареубийцам произошла в считанные дни. Тюремные застенки, допросы, спешный суд — и, наконец, 2 апреля 1881 года террористы были повешены.

Показательная расправа в назидание всем, кто замыслит цареубийство, не принесли душевного спокойствия. Александр Александрович до самой смерти жил в напряжении, опасаясь покушений и терактов.

Опасения его были не напрасны. Заговоры, подготовки к цареубийству и покушениям на видных государственных деятелей раскрывались один за одним. Но в отличие от времен Александра II теперь ликвидацию террористов, как и сами покушения на царя и высоких должностных лиц, власти пытались держать в секрете.

Александр III запретил прессе сообщать о заговорах. Отныне все, что происходило с ним и его близкими, являлось государственной тайной.

Новый император недолюбливал свою Северную столицу и чаще всего обитал в Гатчине. Его резиденция превратилась в почти неприступную крепость. В самом дворце вдвое был увеличен караул, а на подступах к нему появилось множество секретных дозоров. Там же постоянно сновали конные патрули.

У дверей спальни, приемной и кабинета царя день и ночь находилось 7–8 лейб-казаков. Не давала покоя Александру III и мысль об отравлении. Провизию для него покупали у разных торговцев, не сообщая, кому она предназначена.