Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

Государыня Анна Иоановна с нетерпением ожидала «гостя из Персии». В ноябре 1736 года она даже издала указ «О прилежном смотрении слона»: «…чтоб тот слон, как в корму, так и в протчем, во всяком довольстве и в прилежном всегда хранении и смотрении содержан был; також и место для него весьма удобное и покойное занято. И иное б топили со всякою осторожностью, дабы от угару и от сырости, и от чего другого какого, оному повреждения и болезни не приключилось…»

О том, насколько серьезно относились в столице Российской империи к этим гигантам из далеких стран, свидетельствует постоянное пребывание в Санкт-Петербурге с 1712 года персов-«слоновщиков», то есть дрессировщиков животных.

Осенью 1741 года в Северной столице было уже 14 слонов. Южные гиганты заметно повлияли на жизнь города. Для них была проложена мощеная дорога на водопой, отремонтирован и укреплен Аничков мост.

Аничков мост отремонтирован и укреплен так, чтобы могли пройти слоны

Перед этим мост осматривал столярный мастер, который сообщал, что настил на нем во многих местах сгнил и надо его ремонтировать, «дабы в том было безопасности, и слонам не могло быть какого повреждения».

Возле старого Слонового двора, неподалеку от Фонтанки, были построены два огромных, просторных амбара и специальные помосты, чтобы животным удобно было купаться в реке.

Петербургская полиция выпустила специальную инструкцию, как вести себя жителям Северной столице при встрече со слонами.

А императрица Елизавета Петровна лично утвердила новые продовольственные нормы для слонов. Им полагалось: «…муки пшеничной 18 пудов 8 фунтов, сахару по 1 пуду 16 фунтов, масла коровьего по 30 фунтов, пшена по 36 фунтов, вина простого по 4 ведра, сена 98 пудов, свечей по 60, соли по 16 фунтов, а чесноку по 8 фунтов на каждый день».

Газета «Санкт-Петербургские Ведомости» от 11 декабря 1741 года сообщала читателям: «После полудни Ее Императорское Величество изволила смотреть учрежденное на площади позади Императорского дома между слонами увеселительнаго бою…»

Видимо, подобные сражения доставляли немалое удовольствие жителям Северной столицы. Но при этом не упоминалось, что «увеселительный бой» слонов завершался гибелью животных.

Бунт гигантов

Как ни лелеяли серых гигантов в Северной столице, все же происходили досадные истории, связанные с ними.

Вот один из таких случаев.

«Главным слоновщиком» в Петербурге был некий Ага Садык. Отправляя его в далекий край, грозный персидский Хан Надир предостерег:

— Не справишься с поручением — отдам на растоптание слонам!..

И запуганный Ага Садык заверил своего владыку:

— Мои малютки будут послушными, как ягнята…

В Санкт-Петербурге исполнительный персидский надсмотрщик за слонами старался вовсю, чтобы его подопечные были всегда сыты, не болели и радовали своим видом русскую императрицу и ее окружение.

Несколько раз «главный слоновщик» просил русское начальство выдать для животных толстые цепи, но из-за бюрократической волокиты прошение вовремя не удовлетворили.

Дурные предчувствия Ага Садыка оказались не напрасны. Однажды его подопечные стали буйствовать. Как утверждали злые языки, животные то ли перепились, то ли напротив — им вовремя не дали водки. В общем, сорвались они с привязи, разломали запоры на амбарных воротах и пошли, обиженные и сердитые, гулять по Санкт-Петербургу.

Зачем — неизвестно. Может, отправились искать обидчиков, а может, — на поиски выпивки и приключений.

Как указывал в своем донесении Ага Садык, ушли на волю три слона. Вскоре двоих поймали, приманив сладким вином. Третий оказался несговорчивым, «…пошел через сад и, изломав деревянную изгородь, пошел на Васильевский остров и там изломал Сенат и Чухонскую деревню…» — сообщалось в полицейском протоколе.

Наконец нашлись смекалистые люди. Они сообразили, чего требует душа серого гиганта. Выкатили ему бочку моченых яблок и выставили три ведра водки. Видимо, угощение понравилось. Сошла обида, и буян угомонился.

Когда подоспел Ага Садык со своими людьми, слон уже был весел и добродушен. Он даже подшучивал над прохожими. Одного бочком прижал к забору, так, что человек едва не лишился сознания. Видимо, этот господин не понял юмора. Других прохожих слон окропил водой из лужи. И эти тоже не оценили шутку.

Тогда слон поднял вверх хобот и стал трубить что-то веселое, при этом хитро поглядывая на собравшихся зевак. Так, под свои веселые напевы, и зашагал он за Ага Садыком по улицам Петербурга в обратный путь.

«…Пока садам шуметь» «Для радости души, для пользы дела»

Утром 9 февраля 1720 года Петр I никого не допускал к себе. Вельможи и царедворцы, прибывшие к нему по неотложным делам, недоумевали. На их вопросы, что происходит за дверью императорского кабинета и чем так занят государь, — дежурный адъютант, сам с некоторым недоумением, отвечал все утро одно и то же:

— Серчает… Скребет бумагу… И опять серчает…

Лишь к полудню выяснилось, о какой бумаге шла речь, какой новый указ будет карать очередных провинившихся.