Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. Спб., 1847, н. 3.

* * *

Один монаху архиерея, подавая водку Петру I, споткнулся и его облил, но не потерял рассудка и сказал:

— На кого капля, а на тебя, государь, излияся вся благодать.

Русская Старина. 1871, т. IV.

* * *

Однажды государь спорил о чем-то несправедливо и потребовал мнения поручика лейб-гвардии Преображенского полка Балакирева, впоследствии — придворного шута; тот дал резкий и грубый ответ, за что Петр приказал его посадить на гауптвахту, но, узнавши потом, что Балакирев сделал справедливый, хотя грубый ответ, приказал немедленно его освободить.

После того государь обратился опять к Балакиреву, требуя его мнения о другом деле. Балакирев вместо ответа, обратившись к стоявшим подле него государевым пажам, сказал им:

— Голубчики мои, ведите меня поскорее на гауптвахту.

Бурнашев В. П. Воспоминания об А. Е. Измайлове// Дело. 1874, апрель.

* * *

Крюков канал в Петербурге был прорыт при императоре Петре I и название свое получил благодаря следующему обстоятельству. Петр Великий, покровитель наук и искусств, ежегодно отправлял за границу молодых людей для изучения той или другой науки, того или другого искусства. Таким образом был отправлен за границу некто Никитин, подававший большие надежды художник.

Возвратясь на родину, в Петербург, Никитин очень бедствовал, так как общество не понимало его картины, покупателей не являлось. Узнав о невеселом положении художника, Петр I повелел ему явиться во дворец с произведениями своей кисти.

Никитин явился и увидел во дворце много собравшейся знати. Государь показал им картины художника. Несколько из картин тотчас же было куплено за ничтожную сумму. Тогда Петр объявил, что остальные он продает с аукциона. Одна была продана за двести, другая за триста. Дороже четырехсот не продали ни одной картины. Осталась непроданной одна картина, и государь сказал:

— Ну, господа, эту картину купит тот, кто меня больше любит.

— Даю пятьсот! — крикнул Меншиков.

— Восемьсот! — крикнул Головин.

— Тысячу! — накинул Апраксин.

— Две! — перебивает Меншиков.

— Две с половиной тысячи! — закричал Балакирев, тоже присутствовавший на аукционе.

— Три тысячи! — сказал дородный Крюков, прорывавший канал в С.-Петербург.

Государь дал знак об окончании аукциона. Картина осталась за Крюковым. Государь подошел к нему, поцеловал его в лоб и сказал, что канал, прорываемый им в Петербурге, будет называться его именем.

* * *

Первый голландский корабль прибыл в Петербург в конце 1703 года. Государь несказанно обрадовался. Петербург только что возник, Европа не имела о нем понятия, путь к нему не был достаточно известен, да и сам город не на всех еще картах был отмечен. Как было не обрадоваться первому торговому судну, явившемуся как бы предвозвестником развития тех торговых сношений с Европой, на которые надеялся и рассчитывал великий преобразователь Руси.

Петр сам, нарядившись матросом, выехал в шлюпке и провел голландский корабль мимо Кетлинских мелей. Явившись на палубу корабля, царь назвался посланным губернатора. На пристани, находившейся на Васильевском острове, у самого дома губернатора Меншикова, иностранные гости были встречены последним и приглашены к столу. Для охраны корабля назначили команду гвардейцев.

Губернаторский посланный ввел голландцев в дом и разместил за обеденным столом между российскими вельможами. Тут только гости узнали царя и вначале очень смутились. Однако любезность и простота его, обильное возлияние и угощение скоро рассеяли их робость. Нашлись такие, которые видели Петра в Амстердаме и Саардаме. Рассказам и воспоминаниям не было конца.

На другой день Петр внимательно просмотрел список груза, купил сам часть товара и сделал распоряжения, чтобы привлечь к тому же купцов. Щедро одарив шкипера, с которым к тому же побратался, и команду корабля, государь отпустил их, пожелав счастливого пути.

* * *

Среди охтинских плотников был один по имени Андрей Тарасов. Человек он был заносчивый, злой и крайне ленивый. Но зато язык имел он острый и всегда ухитрялся улизнуть от работы. Называл он себя не иначе как царским плотником, и с пренебрежением относился к своим собратьям.

Узнал как-то об этом плотнике государь и однажды, увидав его на верфи, подозвал его к себе.

— Ты кто такой? — спросил его царь.

— Андрей Тарасов, царский плотник, — бойко ответил тот.

— Ну, так вот слушай же, что я тебе скажу: ежели ты царский плотник, то ты должен пример брать с царя. Я работаю днем и ночью, а посему и тебе приказываю то же самое делать.

* * *