Петербург

Петр вещал про свои победы этого лета, а мне оставалось только мысленно хмыкать. Слухи, как обычно, были не совсем точными. Для начала, Мария Леопольдовна, действительно была предложена Петру в ходе политических торгов с Леопольдом. Только забирать ее надо было самим. Так сказать, самовывозом. Петру ехать за невестой вроде как ныне не по чину. Но этот вопрос, в это время, решали очень просто — посылали, по доверенности, представителя жениха за невестой. По месту жительства невесты проводили церковный обряд, где вместо жениха выступал доверенный представитель, потом наполовину жену везли к наполовину мужу, она там принимала соответствующую веру, если о таком договаривались, и по месту жительства мужа проводили еще один церковный обряд, уже по традициям мужа. Вот такая свадьба по доверенности.

Обалдеть, приехал курьер с доверенностью, забрал товар, привез его заказчику. Потом еще товар надо русифицировать и зарегистрировать в местном филиале небесной канцелярии. Мдя.

В результате, Петр поручает мне подготовить флот для торжественного марша, найти представительский корабль, на котором повезут политическую оплату, и обеспечить пять сотен морпехов сопровождения. Еще пять сотен преображенцев Петр пошлет в Петербург для тех же целей. А мне это все перевозить. Точнее не мне, а Памбургу, когда он из Лондона вернется. Такси заказывали? …

Хотя, Петр сказал главное — пока он войны не ждет. А ради этого можно и костьми лечь.

После доклада Петру и передаче дарственной от Дании, уехал в штаб — пополнять мозг фактами и вытеснять из него слухи. Работы впереди много, нам еще орудийные стволы на кораблях менять, а времени нет.

Работа со штабом заняла почти седмицу. Накопились дела. Назрели преобразования. Опять же, с армейским штабом трения со снабжением возникли. В том смысле, что заказы на заводы от обоих штабов толкались локтями и штабы рычали друг на друга. Самое время запускать наработки по Госплану, как не смешно это для меня звучит.

Собственно, согласование со штабами и Петром новой структуры, которая будет собирать заявки, и планировать производства казенных предприятий, а так же проводить аукционы для гостевых предприятий — заняло большую часть седмицы. Служащих в Государево Планирование набирали с бору по дубу. Пара человек из каждого штаба, трое из пром союза, двое из академии, плюс еще человек десять пособников, тьфу ты, помощников. Наивные, думали, тепленькое местечко. Загрузил бедолаг проектами и задачами, спихнув на них все, что у меня давно требовало оптимизации, и где конь не только не валялся, но даже рядом не проходил.

Главой приказа Петр назначил Петра Матвеевича Апраксина, брата, того самого Апраксина. Хорошо это, или плохо — пока еще не понял. Любому делу, как и человеку, надо время, чтоб себя показать. По крайней мере, с себя сбросил головную боль растягивания хрупкого производства на тучные заказы.

Аналитики штаба, наконец, разложили мне слухи на факты. Картина мира стала совсем иной. Для начала, щедрые предложения Леопольда нашли свои корни. У Священной империи обострение с венграми, которые подняли бунт. Войска на подавление «исконных вольностей» венгров император снял, в том числе, с армии, воюющей за испанское наследство, кстати, предназначенное, по мысли Леопольда, для его сына. Расчет ослабления войска Савойского был на подмогу от англичан, возглавляемых Мальборо. Но мы испортили все планы императора, в итоге, произошедшая в августе этого года генеральная битва при Гехштедте, между французами и Савойским, обошлась без Мальборо и окончилась ничем, и эта ничья, с большими потерями — усложнила положение Леопольда. А тут еще испанцы ждут в следующем году солдат из России, с новым вооружением, Англия явно выпадает из союза, Швеция в нокауте. Могу понять задумчивость священного императора и его щедрые предложения.

Остальные вопросы мира крутились вокруг испанской войны и испанских колоний. Ничего интересного. Войны для нас действительно пока не предвидеться.

Как обычно, заниматься одной проблемой не выходило. Вернувшись в первый же вечер на подворье — утонул в различных приглашениях, начиная от академии и бомонда и заканчивая благородными девицами и Ромодановским. Последним двум отказать никак нельзя.

В академии кипели страсти. Впрочем, эти же страсти кипели по всему городу — много в Москве иностранцев жило, в том числе и англичан. Если на флоте у меня к каждому иностранному капитану, для стажировки, были закреплены пара старпомов из наших школ — то на различных светских и научных трибунах царила изрядная многоголосица.

Причем, меня хоть и приглашали, выспрашивая — но мое мнение никто не слышал. Пришлось пожать плечами и просто не поднимать вопрос участия России в Лондонской компании. Накричаться, и успокоятся — все одно, лучше, чем ныне в России им нигде не будет, и большинство это понимают.

Мне дел и без споров хватило. Наши мастерские, типография, царевич…