Петербургская баллада

– Привет энтомологам, – хмуро поздоровался с Беликовой опер Васильевского РУВД Алексеев, – видали, что эта мразь на моей земле натворила? Начальство и так по поводу этих убийств рвет и мечет, а теперь так и вовсе озвереет… Поймаю – собственными руками удавлю ублюдка!

– Что известно? – спросила Беликова.

– В издательство она шла, – раздраженно пояснил Алексеев, – свой новый «шедевр» несла. Издательство в этом доме располагается, под аркой. Он, видимо, шел за ней и, как только свернули во двор, нанес удар в висок заточкой. Скорее всего, со спины… И не боялся ведь! Время-то еще не позднее, кругом народ… Правда, толку от этого народа, как от козла – молока, – с досадой добавил он, – только один пенсионер случайно заметил, как из-под арки выбегал высокий мужчина в серой ветровке. Примет не рассмотрел.

– Кажется, его приметы есть у меня, – сказала Беликова, – заедь в наш отдел, там протоколы допроса двух девушек, которые смогли рассмотреть мужчину, увозящего их подруг… Разумеется, проституток. Кстати, тот тоже был в ветровке.

– Что же вы молчали?! – вместо благодарности набросился на нее Алексеев. – Эх, Екатерина Юрьевна, Екатерина Юрьевна!

– Я эту информацию сама несколько часов назад получила, – сказала Беликова, – и сама, между прочим, раскопала. Да-да, инспектор «полиции нравов», старая больная женщина, а не молодые жеребцы из уголовного розыска. Так что свои ахи-охи можешь адресовать по другому адресу.

– Извиняюсь и униженно замолкаю! – склонился в восточном поклоне Алексеев. – Где эти протоколы? Как мне их получить?

– Позвони Григорьеву или Мартынову. А еще лучше возьми у них адреса этих девушек да пообщайся лично. Если произведешь хорошее впечатление, то, может быть, они снизойдут до того, что составят фоторобот Критика.

– Да за такую информацию я на них женюсь! – с энтузиазмом заверил Алексеев.

– На обеих сразу? – с сарказмом уточнила Беликова. – К тому же ты уже женат – не забыл на радостях?

– Разведусь! Разведусь и женюсь на обеих, только бы информацию дали. Я побежал!

– Подожди, – остановила его Екатерина Юрьевна. – Вот еще что… Попытайся порыскать кругом и найти свидетелей, видевших черную, потрепанную «копейку». Она должна быть где-то поблизости. Вернее, была. Скорее всего, именно на этой машине приехал и уехал убийца.

– С завтрашнего дня подаю рапорт на перевод в «полицию нравов», – истово перекрестился Алексеев, – и иду к вам подмастерьем… А что это с вами за старичок такой бодренький, Екатерина Юрьевна? Аль секрет?

– Писатель… Так получилось…

– Писатель, – скривился Алексеев, – у меня на них скоро аллергия выработается.

– Беги-беги, – отпустила его Беликова и медленно побрела во двор, туда, где у дверей издательства остывало тело женщины, с которой она говорила еще утром. Постовые, видимо, знали ее в лицо и пропустили беспрепятственно. Не отвечая на приветствия многочисленных знакомых и коллег, подошла к трупу, близоруко щурясь, вгляделась в искаженное смертью лицо…

– Прости, – едва слышно прошептала она, – утром я плохо о тебе подумала… А видишь, как все обернулось… ты уж не обижайся на меня, старуху…

И, ссутулившись, по-старчески шаркая ногами, побрела прочь.

Всю обратную дорогу они молчали. У самого дома Смоляков не выдержал:

– Объясните! Объясните мне, Екатерина Юрьевна, что вы так переживаете? Да, я – циник! Жестокий и бездушный циник, но ведь и вы не мать Тереза, а жертвы не ваши дети и внуки! Я понять хочу!

– Опять сегодня не засну, – отвлеченно посмотрела на него Беликова. – Пью, пью снотворное, а все маюсь бессонницей… Объяснить? Сложно это. Я могла бы рассказать вам одну историю, но она очень длинная – утомлю.

– Ничего, – решительно сказал Смоляков, – я сова, работаю ночами, а у вас, как сами признались, – бессонница. Так куда нам спешить?

– Ну, хорошо, – сказала Екатерина Юрьевна, – только давайте уж войдем в квартиру, а то в машине как-то неудобно… Да и не один час мой рассказ займет. Он тяжелый и жестокий – вы к этому готовы?

– Не в институте для благородных девиц воспитывался, – по-стариковски брюзгливо ответил писатель, – как-никак бывший оперативник – всякого навидался.

– Тогда пойдемте, – кивнула Беликова и первая выбралась из машины. Заждавшиеся собаки встретили ее радостным лаем, но, почувствовав настроение хозяйки, разом смолкли и посмотрели на нее так жалобно, словно сами были в чем-то виноваты.