Петербургская Коломна

25 ноября 1892 года Санкт-Петербургская городская дума приняла решение назвать именем Глинки Никольскую улицу, по сторонам которой располагались Мариинский театр и здание новой консерватории. Одновременно с этим постановлением Русское музыкальное общество выступило с инициативой установки композитору памятника, приурочив его закладку к 100-летию со дня рождения М.И. Глинки – 20 мая 1903 года.

Специальная комиссия признала наиболее целесообразным установить монумент русскому композитору на Театральной площади, на пересечении двух улиц – Никольской и Торговой, расположив памятник спиной к Никольскому собору, а лицом – к площади, оперному театру и консерватории. Считали, что при таком положении монумент станет своеобразным связующим звеном между этими историческими зданиями.

Памятник М.И. Глинке

Объявленный всероссийский сбор средств на возведение памятника превзошел все ожидания: в комиссию поступило несколько десятков тысяч рублей.

В результате конкурса, в котором участвовали известные скульпторы и молодежь, первую премию завоевал молодой скульптор Н.А. Андреев, однако после многодневных обсуждений комиссия все же отдала предпочтение представленной модели академика Р. Баха. В его варианте монумента преобладало стремление к портретному сходству и детализации. В трактовке фигуры композитора, отлитой из темной бронзы, отсутствовали значительность, обобщенность, столь необходимые столичному монументу. Стоящий на пьедестале в центре Театральной площади композитор словно растворялся в ней.

Тем не менее горожане восприняли установку памятника М.И. Глинке как апофеоз славы отечественному музыкальному искусству.

При торжественном открытии памятника после речей многочисленных депутаций и выступления ректора консерватории А. Глазунова оркестр и хор под управлением Э.Ф. Направника исполнили кантату ученика М.И. Глинки М.А. Балакирева.

Газета «Новое время» отмечала, что «открытие памятника композитору М.И. Глинке являет собой поворот русской истории, когда должен наконец заговорить доселе безмолвный народ. Создавалась новая Россия – и к ней уже обращается новый гранитный Глинка».

30 ноября 1952 года в сквере напротив здания Ленинградской консерватории установили монумент композитору

Н.А. Римскому-Корсакову. Среди деятелей отечественной культуры и искусства, музыкантов и литераторов на торжественной церемонии присутствовал внук Николая Александровича, преподаватель консерватории Г. Римский-Корсаков. Перед собравшимися предстала бронзовая фигура композитора, склонившегося над партитурой, лежащей на его коленях. С теплыми и проникновенными словами на торжестве выступили композиторы Ю.А. Шапорин и В.П. Соловьев-Седой.

Памятник воспринимается в гармоническом единстве с фасадом Санкт-Петербургской консерватории, носящей имя великого композитора. Прекрасным фоном памятнику в весеннее время служат белые свечки цветущих каштанов, разросшихся за монументом.

Памятник Н.А.

Римскому-Корсакову

В Большом и Малом залах консерватории, выстроенной на месте Большого театра, давались симфонические и камерные концерты, нередко – с благотворительной целью.

После открытия Большого зала в нем работал новый оперный коллектив Театра музыкальной драмы (1912–1919), возглавляемый И. Лапицким. Он организовал товарищество на паях по примеру Московского художественного театра. Позже товарищество преобразовали в акционерное предприятие, что повлияло на репертуар театра. Наряду с постановками «Евгения Онегина», «Кармен», «Бориса Годунова», «Нюрнбергских мейстерзингеров» появлялись и слабые спектакли. Однако лучшие постановки этого театрального коллектива пользовались огромным успехом и даже иногда позволяли молодому театру конкурировать с императорским – Мариинским.

В столичной консерватории, в этом мире высокого искусства, происходили события, сближающие его с искусством, по традиции считающимся «легким». Так, в апреле 1902 года прославленная исполнительница опереточных партий, любимица столичной публики, королева старинного романса Анастасия Вяльцева решила выступить в оперной партии Кармен. Ее появление на сцене Большого концертного зала консерватории было встречено овациями поклонников и возмущенными отзывами критиков, блюстителей чистоты оперного жанра. Петербургский журнал «Театр и искусство», в частности, писал, что «артистка обнаружила прекрасный голос, но пела робко и неуверенно из-за сверхъественного волнения, в которое ее не могла не повергнуть атмосфера предустановленной враждебности».

В 1909 году Большой зал заполнила непривычная для консерватории публика. Там на сцене тогда прошел «первый в Петербурге Олимпийский праздник», как восторженно писали столичные газеты. Зрители разразились громом оваций, когда Иван Заикин, чемпион России по тяжелой атлетике, поднял стальной рельс с двадцатью людьми.