Петербургская поэма. Избранные стихотворения

Меня бы не узнали вы…

А. Ахматова…

Это тень, наваждение!
Знаю.
Привиденье с обвалом лица.
Всё пройдет. Я тебя не узнаю,
Не признаю в творенье – Творца.

И сползет, как змея, одеяло,

Обнажая кроватный каркас.
Только всхлипнут часы запоздало,
Отбивая предутренний час.

Всё, что связано с тобой

И я забыл твой голос нежный,

Твои небесные черты.

А. Пушкин, „А. Керн“

Я пытаюсь припомнить твои черты:
чертовски сложно.
Всё, что связано с тобой – ложно,
и непонятно,
у какой ты стоишь черты.

То ли это черта, за которой – тьма,

безумье, бездна,
и случай – ражий ворог, бездарь, —
подсуетившись,
свел тебя ловко с ума;

то ли эта черта – черточка та,

что стоит между
двумя датами. Ты надежду
оставь. За тобою
змеей ползет пустота…

Безразличие

У безразличия холодная ладонь,
И пахнет пусть французскими духами,
Безжалостен, увы, ее огонь…
…Но это было:
И твое дыханье,

Вообразимое, как взрывчатая смесь,

Меня столь необдуманно касалось,
Что мне в тот миг разорванный казалось:
С меня слетают
Возраст, время, спесь,

И родниковой опаленною водой,

Я пригубил из губ твоих горячих.
И двое нас, прозревших, но не зрячих,
Брели за счастьем.
Вышло – за бедой:

Нас разорвало взрывом, – что там ни долдонь,

На что там не пеняй – на злую волю,
Ты миф, мираж. Спроси, чего изволю?
Я безразличия
Холодную ладонь

Хотел бы отстранить, и окна растворить:

Пусть образ твой рванет, как дьявол в преисподню.
И мы судьбу простим, – измученную сводню, —
За шанс, как в кислоте, всё чувство растворить…

Проклятье валентинова дня (14 февраля 2015)

1. Ворота в ад

Вечер осенний был душен и ал…

А. Ахматова

…А всего-то и было: два года назад;
И случилось такое, что верь-не-верь:
Он стучал, что есть силы, в закрытую дверь,
Оказалось, что это – ворота в ад.

Смутно помнил он шелест жестких крыл:

Это ангел уселся ему на плечо,
И о чем-то просил, молил горячо.

…Ну, а то, что дверь никто не открыл,

Это был, по-видимому, добрый знак,

А не то бы ему – гореть в аду.

И глазок в той двери, как дьявольский зрак,

Всё мигал, и злился, и звал беду.

Тот февральский вечер был душен и ал, —

Хоть на пленку фильм о бесах снимать! —

И она стояла за дверью – он знал, —
За ее спиной – безумная мать:

Космы клочьями, в горле ходит кадык,

В глазах – тоска и безумства ночь,
Ненавидит себя, ненавидит дочь,
Ненавидит того, кто к глазку приник.

А дочь-то молчит и дрожит, как струна,

Ей жизнь надоела, и ей горек свет.
Но тут неожиданно вырубают свет:
Иди прочь отседова, сатана!

2. После Есенина

Пей со мною, паршивая сука,

Пей со мной…

С. Есенин