Петербургские арабески

Адмирал приказал только открыть огонь из орудий большого калибра, рассчитывая, что и так сможет «раскатать» врага. Загремела в залпах вся русская эскадра. Рожественский напряженно всматривался в бинокль: вокруг японских кораблей поднимались высокие столбы воды, но взрывов, попаданий видно не было. Японская эскадра благополучно закончила свой маневр и открыла ответный огонь.

Так начался бой при Цусиме. Японцы назвали его «Великим сражением Японского моря». Японский участник этого сражения вспоминал:

«Так некоторое время, идя на Nord-Ost, обе стороны поражали друг друга. Казалось, небо и земля дрожат от грома выстрелов. При этом артиллерийском поединке ярко сказалась разница в подготовке нашей и неприятельской. Неприятель, по-видимому, сражался изо всех сил, посылая в нас тучу снарядов, без прицела, так как они сыпались по сторонам или давали большие перелеты и недолеты. Ни одно из наших судов не получило серьезных повреждений. В противоположность этому наши комендоры проявили высокую степень искусства и выдержки; что ни выстрел, то попадание; можно сказать, промахов, не было видно. Люди, наблюдавшие с возвышенных мест за падением снарядов, следили за каждым выстрелом и сообщали результаты стреляющим, так что каждый наводчик мог себя корректировать. Стрельба производилась точно в мирное время на учении, с полным вниманием, чрезвычайно стройно. Благодаря такой нашей стрельбе суда неприятеля сильно терпели и так окутывались дымом, что нам временами приходилось приостанавливать стрельбу, так как ничего не было видно».

Японцы сосредоточили огонь пушек на флагманских кораблях. Русский участник вспоминал:

«За «Суворовым» последующим мателотом был «Александр III». Флагманский корабль с самого начала боя подвергся таким повреждениям, что ему трудно было оправиться. Он вышел из строя. Эскадра, никем не управляемая, была предоставлена самой себе. И вот тогда-то на смену «Суворову» явился броненосец «Александр III», с именем которого навсегда останутся связаны наиболее жуткие воспоминания об ужасах Цусимы. После того как эскадра лишилась адмирала, он стал во главе боевой колонны и повел ее дальше. На этот броненосец обрушился весь огонь двенадцати японских кораблей. А он, приняв на себя всю тяжесть артиллерийского удара, ценою своей гибели спасал остальные наши суда. В безвыходной обстановке сражения он иногда даже проявлял инициативу, на какую только был способен, не раз прикрывал собою «Суворова» и пытался прорваться на север под хвостом неприятельской колонны. Однажды ему удалось воспользоваться туманом и временно вывести эскадру из-под огня. В продолжение нескольких часов он с выдающимся мужеством вел бой против подавляющих сил врага… Броненосец «Александр III», как и другие корабли, не выдержал, наконец, неприятельского натиска. В шесть часов, сильно накренившись, он вышел из строя. Вид у него в это время был ужасный. С массою пробоин в бортах, с разрушенными верхними надстройками, он весь окутался черным дымом. Из проломов, из кучи разбитых частей вырывались фонтаны огня. Казалось, что огонь вот-вот доберется до бомбовых погребов и крюйт-камер и корабль взлетит на воздух. Но броненосец через некоторое время оправился и, слабо отстреливаясь, снова вступил в боевую колонну. Это была последняя попытка оказать врагу сопротивление… Здесь, на новом месте, «Александр III» продержался еще каких-нибудь двадцать-тридцать минут… видели, как он повалился набок, словно подрубленный дуб… Потом он сразу перевернулся и около двух минут продолжал плавать в таком положении…

Оставшиеся корабли, сражаясь с противником, шли дальше… Там, где был «Александр III», катились крупные волны, качая на своих хребтах всплывшие обломки дерева, немые признаки страшной драмы. Из девятисот человек экипажа броненосца не осталось в живых ни одного…». На лицевой стороне памятника поставлена бронзовая доска, с барельефом, изображающим гвардейский броненосец в бою.