Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта

Цифры говорят о глубоком различии жилищных условий. В Лондоне владение, как правило, — коттедж, в Петербурге же господствовали огромные каменные дома в четыре, пять и выше этажей.

Отношение петербуржцев к крупным новым домам не было единодушным. Специалисты по санитарии и гигиене видели в них источники заразы и эпидемий. У населения эти дома, напротив, котировались высоко. «Население в непонятном самообольщении считает это за признак прогресса, как последнее слово науки!» — не без раздражения восклицал К. Н. Пажитнов в книге «Петербург и его жизнь», изданной в Петербурге в 1914 году. Почему оценки петербургского доходного дома специалистами и населением столь противоположны?

«Неблагоприятные последствия усиливаются у нас крайней скученностью населения в квартирах, что объясняется, несомненно, высокими ценами на них, эта дороговизна квартир неизбежно влечет за собой крайнее переполнение их». Итак, специалисты судили о доходных домах по отрицательным социальным последствиям, обусловленным конъюнктурой на рынке жилья. Население же ценило качество доходных домов. Вот почему жизнерадостный тон рядовых обывателей не соответствовал мрачному тону гигиенистов и моралистов, нашедшему отражение и в поэзии, где доходный дом стал к концу XIX века расхожим символом бесчеловечности Петербурга:

«Да, их строили мертвые люди с пустою душой».

И. Коневской

«В мертвых громадах кирпичных,
Мокрых от вечных дождей,
Много их — серых, безличных,
Смертью дышащих людей».

Или

«Дети каменной неволи
Многоярусных гробниц».

В. Князев

Глава 6 Владельцы доходных домов

В Петербурге были представлены все виды собственности на жилье. Во-первых, это собственное жилье (пожалуй, наиболее пестрый тип жилища, включавший и избушки окраин, и особняки центра). Во-вторых, арендованное жилье, составлявшее к концу XIX века 98 % всего жилищного фонда, что являлось особенностью Петербурга. Большая часть арендованного жилья (94 %) — квартиры доходных домов, но в эту же категорию входили и меблированные комнаты, и гостиницы, и пансионы, и дачи. В-третьих, кооперативное жилье (совершенно новый тип жилища, появившийся на рубеже XIX и XX веков и, естественно, малочисленный, и поэтому он интересен только как тенденция). В-четвертых, ведомственное и заводское жилье (тип жилища, представленный в столице наиболее разнообразно, по сравнению с любым другим городом).

Собственниками жилья в Петербурге числились лица физические (домовладельцы) и юридические. В конце XIX века, по данным переписи Петербурга, основной массой домов (88 %) владели частные лица — домовладельцы. Прочие дома (12 %) принадлежали юридическим лицам: казна — 503 дома (5,5 %); церкви и монастыри — 226 (2,5 %); и примерно по 1 % — благотворительным обществам (105 домов), промышленным товариществам (164 дома), городским и сословным учреждениям (96 домов). На рубеже XIX и ХХ веков стали появляться единичные кооперативные дома.

Домовладельцы — кто они?

С ростом города количество домов, а следовательно и домовладельцев, росло. Но доля домовладельцев в населении столицы в течение двух веков неуклонно сокращалась. Если в середине XVIII века домовладельцы вместе с семьями назывались «городскими обывателями» и составляли почти треть населения, то остальное население, не обладавшее собственным жильем, именовалось «жильцами». К концу же XIX века количество домовладельцев снизилось до 0,5 % населения Петербурга.

В среднем каждый домовладелец имел по два дома. По социально-сословной принадлежности большинство домовладельцев — дворяне, среди мужчин-домовладельцев они составляли треть, а среди женщин — половину. Почти четверть домовладельцев — купцы и почетные граждане, остальные — мещане. Подавляющее большинство (87 %) домовладельцев — коренные петербуржцы, остальные приезжие, из них треть — иностранцы. В основном это были солидные люди: средний возраст петербургских домовладельцев — 51 год.

Писатели конца XIX века как квартиронаниматели, естественно, состояли в арендных отношениях, поэтому так устойчив негативный образ домовладельца, создаваемый ими. Отношения между бесправными квартиронанимателями и кровопийцами-домовладельцами даже стали своего рода литературным штампом.

Вот характерный образ домовладельца, ярко представленный в рассказе В. Авсеенко «Судьба», опубликованном в 1900 году в сборнике «Петербургские очерки»: «С каждым годом, а где можно, то и чаще, домовладелец Илья Ильич Ерогин все надбавлял и надбавлял на квартиры, так что они приносили теперь уже вдвое против первоначальной цены. Вместе с тем он подтягивал жильцов и в других отношениях».