Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта

Горожане были не прочь заменить сложно зажигающие кремень и огниво чем-нибудь более простым. В продаже то и дело появлялись всевозможные «химические огнива», одно другого мудренее. Тут и спички, зажигавшиеся от прикосновения к серной кислоте; тут и спички со стеклянной головкой, которую надо было раздавить щипцами, чтобы спичка вспыхнула; имелись даже целые приборы из стекла, очень сложного устройства, но все они были неудобны и дорого стоили.

Несмотря на то что во всех жилых помещениях перед иконой обязательно теплилась лампадка, от нее не полагалось ни зажигать свечи, ни прикуривать. Специально для этих целей огонь держали на кухне.

Так продолжалось до тех пор, пока не изобрели фосфорные спички. Первая в России спичечная фабрика открылась в Петербурге в 1837 году (спустя всего четыре года после появления спичек в Европе). К 1886 году в России насчитывалось 312 мелких фабрик с выработкой 2,7 млн ящиков, по 1 тыс. коробок в каждом. К 1913 году осталось только 115 крупных фабрик с годовой продукцией 4,4 млн ящиков спичек.

Головки спичек делались из фосфора, он загорается при самом слабом нагревании: всего до 60 градусов. Казалось бы, лучшего материала для спичек и придумать нельзя. Но они были очень ядовиты, а главное, загорались чересчур легко. Чтобы зажечь фосфорную спичку, достаточно чиркнуть ею о стену или даже о голенище. Когда спичка загоралась, ее головка разлеталась на части, что было опасно. Сгорев, спичка оставляла скверный запах — кроме фосфора в головке содержалась еще сера, сгорая она превращалась в сернистый газ.

«Безопасные» спички, которыми мы пользуемся до сих пор, начали производить в Швеции в 1855 году, отсюда их название «шведские». В головках этих спичек фосфора нет, он заменен другими горючими веществами. В последней четверти XIX века большинство европейских стран отказались от выпуска и использования фосфорных спичек. В России же ими продолжали пользоваться еще и в XX веке.

Свечное освещение

При свечке Шиллера открыл.

А. С. Пушкин. Евгений Онегин

В XVIII веке и даже в начале XIX века в домах небогатых горожан продолжали пользоваться лучинами, укрепленными в поставцах.

Средние и высшие слои горожан могли позволить себе свечное освещение. Самыми простыми, дурно пахнущими и коптившими при горении были сальные свечи, а самими лучшими и дорогими — восковые. К началу XIX века сальная свеча стоила 12 коп., а восковая — 50 коп.

В 1830-е годы появляются недорогие парафиновые свечи, но они были мягкие и имели некрасивый грязно-серый цвет. Спустя десять лет в обиход начали входить стеариновые свечи, изобретенные еще в 1825 году. В России их производили в Москве на заводе Каллета по производству свечей из стеарина. «Каллетовские» свечи в Санкт-Петербурге продавались в магазине на углу Б. Морской и Гороховой улиц. Парафиновая свеча стоила в полтора раза дешевле стеариновой.

Но самыми лучшими считались спермацетовые, они, как утверждала реклама, «не будучи еще зажжены, украшают уже чрезвычайно своею белизною и прозрачностью». Их привозили из Франции, и стоили они чрезвычайно дорого в три раза дороже восковых.

Свечи использовали весьма экономно. Обычно свеча (одна!) зажигалась на столе, и при ней занимались рукодельем, писали, читали. При гостях зажигали свечи в канделябрах (3–5 свечей), и в комнатах становилось нарядно и празднично. Для балов и приемов зажигали люстры, и зал сиял огнями.

Как же это достигалось? Ведь даже в самых больших залах подвешивалось обычно три люстры по 60 (не более!) свечей. Теперь, дорогой читатель, постарайтесь представить себе, что за «ослепительный свет» это был, если каждая люстра давала столько же света, как одна наша электрическая лампочка. Но свет усиливался отражением в многочисленных зеркалах. Зеркала специально размещали напротив друг друга, и свет люстр, многократно отраженный в них, соответственно усиливался. За настенными канделябрами для усиления света также размещали зеркала.

Дворцовые люстры в XIX веке, как правило, не имели механизма подъема и спуска. Снабжались такой механикой лишь театральные люстры, где нельзя иным способом подобраться к ним. Для этих целей над центром зрительного зала устраивалась «комната для снаряжения» со специальным люком. При недавних реставрациях Александринского театра и Большого зала филармонии старинные механизмы показали свою надежность: для чистки и восстановления утраченных со временем элементов гигантских светильников не потребовалось сооружения специальных лесов.

В Зимнем дворце с 1840-х годов для обслуживания люстр применяли складные лестницы. Лестница передвигалась на медных колесах, обтянутых кожей (чтобы не повредить паркет).

Приблизительно с 1860-х годов для быстрого зажигания люстр начали использовать специальный тонкий шнур, сгоравший без остатка. Им последовательно оплетали фитили всех свечей в люстре или высоком торшере, а конец опускали вниз. Когда конец шнура поджигали, пламя огня за считаные секунды охватывало все свечи светильника.