Петербургские дома как свидетели судеб

Просторную квартиру Вера Федоровна шутливо прозвала «меблирашками», потому что, как в гостиницах и меблированных комнатах, здесь постоянно оставались погостить приезжие друзья и родственники радушной семьи. Двоюродный брат отца семейства Сергей Рахманинов подолгу жил здесь, приезжая из Москвы для участия в концертах Зилоти. В качестве своего «секретаришки» Сергей неизменно выбирал любимицу Зою — свою младшую племянницу, которая вела его расписание, торопила к завтраку и оберегала покой перед выступлениями.

Попеременно останавливаясь у Прибытковых, Рахманинов и Комиссаржевская жили в кабинете Аркадия, но бывали и вечера, когда их пути сходились в этих стенах в одно время. Так однажды в небольшой дубовой столовой в два окна, под мягким светом лампы в абажуре, за чайным столом между двумя артистами разгорелся нешуточный спор. Вера была в то время сильно увлечена искусством Мейерхольда и направила всю свою энергию на реализацию его идей. Сергей же, чуждый новым течениям, считал Мейерхольда экспериментатором и горячо пытался доказать Комиссаржевской, что она губит свой талант. В обиде гости, дорожившие мнением друг друга, но так и не добившиеся понимания, разошлись по своим углам.

Дольше всего Вера Федоровна прогостила здесь в 1904 году, приехав в Петербург с долгих гастролей, чтобы открыть свой собственный театр, который и сейчас находится в здании Пассажа.

Огромная квартира Прибытковых была всегда наполнена светом — тому способствовало анфиладное расположение пяти просторных комнат со множеством окон.

В детскую, где жили три сестры, и в рабочую комнату старшей, Лели, 40-летняя Комиссаржевская заглядывала, чтобы, «как порыв свежего ветра», нарушить скучную атмосферу ученья и помешать девочкам готовить уроки. Здесь, к неудовольствию родителей и восторгу детей, актриса отвлекала их стихами и наводила свой собственный порядок на рабочих столах.

В хозяйской спальне Вера вечерами уединялась с Зоей Николаевной, матерью семейства, чтобы поговорить по душам. Дамы садились в два мягких кресла, расположенных у большого окна, и «думали о жизни».

Главной комнатой дома, как водится, была гостиная, а центром притяжения — два рояля: «Бехштейн», на котором готовился к концертам Рахманинов, и «Блютнер», облюбованный Александром Зилоти, аккомпанировавшем иногда читавшей стихи Вере Федоровне.

В просторной зале в три окна стояли два трюмо красного дерева: «Вера Федоровна забавлялась тем, что, входя в нее, уже из глубины передней видела себя в одном из трюмо: «Расту, расту… вот я уже и большая», — весело кричала она, с радостным смехом подбегая к зеркалу. Ей нравилось видеть себя в рамке красного дерева, как на старинном портрете.

Вечерами она могла часами сидеть на ковре у камина и слушать таинственное щелканье горящих поленьев. Сестры усаживались около нее, она обнимала их, а я сидела, притулившись к маминым коленям… Вера Федоровна начинала рассказывать страшные истории, сочиняла разные небылицы. А поленья догорали, веселый треск их замолкал. Замолкала и Вера Федоровна, долго-долго смотрела в догорающие угли…»[106].

Выходя из этих дверей на Конюшенную площадь, актриса любовалась стоящей наискосок от ворот дома Конюшенной церковью, где когда-то отпевали высоко-ценимого ей Пушкина.

А Храм Спаса на Крови, который наблюдала она из окна, ей во все свои приезды так и не удавалось увидеть в таком виде, как видим его мы сейчас.

Всю ее сознательную жизнь он строился. Двадцать четыре года она видела из окна этого дома незаконченный памятник, возводившийся в память Александру II, смертельно раненному в этом месте террористом-народовольцем Гриневицким. Только в 1907 году работы будут окончательно завершены и Комиссаржевская наконец-то, за три года до своей смерти, сможет увидеть его во всей красе.

Правда, через несколько десятилетий храму придется снова закрыться на реставрацию, и уже новые поколения будут воспевать вечную стройку.

Работы по восстановлению храма после всего, что пережил он за первую половину XX века (в блокаду в нем находился морг, после войны — склад декораций Малого Оперного театра, в 1960-х в куполе обнаружили 150-килограммовый фугасный снаряд), велись едва ли не дольше его первоначального строительства — около 27 лет.

Литература

Вера Федоровна Комиссаржевская: Письма актрисы, воспоминания о ней, материалы / ред. — сост. А.Я. Альтшуллер. Л.; М., 1964.

Прибыткова З. А. С. В. Рахманинов в Петербурге-Петрограде. Воспоминания о Рахманинове. Т. 2 / сост., ред., примеч. и предисл. 3. Апетян. М., 1961.

Менькова Н. М. С. В. Рахманинов и его ближайшее родственное окружение // Генеалогический вестник. Вып. 33. СПб., 2008.