Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Воплощать замысел Карла Густавовича довелось работникам двух мастерских, входивших в состав фирмы. Серебряные пьедесталы для моделей регалий, водружённые на колонку из розового кварцита-белоречита, как и изящные пояски на ней, создал лучший мастер-серебряник фирмы Исаак Абрамович Раппопорт. Подлинный виртуоз, познавший до мелочей все тонкости своего дела, он лично сам, как и в этом случае, выполнял наиболее ответственные работы. Миниатюрные, но точные копии символов власти всероссийских самодержцев, к которым добавилась ещё реплика Малой короны, покоились (за исключением скипетра) на подушках, обтянутых бархатом.

Несмотря на крошечные размеры, модели регалий, как и на оригиналах, усеивали тысячи самоцветов, заключённых в тончайшую серебряную оправу, реплику же алмаза «Орлов» в императорском жезле окружил ободок из чрезвычайно сложной в обработке платины, что подтвердило славу Августа-Вильгельма Хольмстрёма. Ведь именно о нём с такой похвалой отозвался в своих воспоминаниях Франсуа Бирбаум: «Работы этой мастерской отличались большой точностью и безупречной техникой. Такая безукоризненная закрепка камней не встречается даже в лучших парижских работах». И далее главный художник фирмы пояснял, что если ювелирные работы Хольмстрёма «иногда уступают в художественном отношении парижским, то в технике, в прочности и в законченности они их всегда превосходят».[654]

Привычных ко всему парижан и гостей Всемирной выставки поразили виртуозность и точность исполнения моделей императорских российских регалий, уменьшенных по сравнению с подлинником примерно в десять раз (см. рис. 27 вклейки). Невольно удивляло и количество применённых алмазов: если на оригинале Большой короны блистают 4936 камней, то на её реплике мастера фирмы Фаберже ухитрились разместить 1083 бриллианта и 2458 диамантов, огранённых «розой».[655] Неслучайно жюри специально отметило: «Это произведение достигает грани совершенства. Это означает превращение ювелирного предмета в подлинное произведение искусства. Именно совершенное исполнение, достигаемое тщательнейшей отделкой, отличает все выставленные работы Фаберже. Это касается миниатюрных копий коронных инсигний царского дома, унизанных четырьмя тысячами камней…» Столь высокий отзыв специалистов позволил императору Николаю II не только поскорее приобрести работу современных ювелиров для коллекции Императорского Эрмитажа, но и повелеть выставить этот шедевр фирмы Фаберже в Галерее драгоценностей, где тот не померк, а только выиграл от соседства с уникальными произведениями мастеров прошлых эпох.[656]

Мнения прессы разделились. Одни критики восторженно отзывались о русском чародее, другие столь же яростно ругали его за приверженность старым стилям, сожалея, что «подобное совершенство исполнения не используется для создания более оригинальных произведений», выдержанных в духе декоративности модерна.[657] Однако строгий ареопаг судей, как оценивавших золотые вещи по Классу 94, так и придирчиво рассматривавших представленные на выставке ювелирные изделия и бижутерию по Классу 95, не смог скрыть своего восхищения и удовлетворения работами Фаберже, отметив и изящество оправ, и качество гравировки, и остроумное решение секретов потайных отделений, и неповторимые оттенки эмалей, и тщательность отделки, а главное, идеальное исполнение и безукоризненную композицию, отличающие их. Петербургский искусник получил золотую медаль и титул парижского мастера, награды вручили и его ведущим мастерам, а французское правительство удостоило Карла Фаберже за работу в жюри орденом Почётного легиона 5-й степени.[658]

Выставка творений Карла Фаберже прошла в Петербурге под патронатом императрицы. Карл Густавович становится владельцем нового собственного дома.

Да и столичный бомонд пожелал возвеличить ювелира, покорившего Париж. В доме барона фон Дервиза на Английской набережной с большим успехом 8–9 марта 1902 года прошла устроенная по инициативе императрицы Александры Феодоровны «Выставка художественных произведений Фаберже и старинных миниатюр и табакерок», ставшая подлинным апофеозом мастера. Экспонаты для неё представили члены императорской и великокняжеских семей, а также известных аристократических домов.[659]