Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Только бедные вдовы, потерявшие мужей, погибших в персидской командировке, продолжали оплакивать своих кормильцев. Начальство Стеклянного завода помогло им, сохранив их месячное содержание, правда, уменьшив его с 40 до 33,33 рублей. Теперь 34-летней Ольге Васильевне Жирновой и её детям, семилетнему Михайле и трёхлетней Ольге, как и 24-летней Наталье Афанасьевне Зыковой, оставшейся с двухлетней Марьей и с убитой горем престарелой свекровью, определили «производить в пансион по 400 рублей в год каждой по смерть».[181]

Так окончилась история с необычным подарком двух российских государей могущественному повелителю Гюлистана.

Корона императрицы Александры Феодоровны

Коронацию Николая Павловича в Успенском соборе Московского Кремля назначили на 22 августа 1826 года. Однако ещё до наступления Нового года, в декабре, после подавления военного бунта на петербургской Сенатской площади, Иоганн-Вильгельм Кейбель подготовил к грядущей торжественной церемонии большую императорскую корону. Мастер разобрал священную регалию, почистил металл оправы, аккуратно промыл все камни, а затем тщательно собрал драгоценный венец, позаботившись при этом, чтобы нижний ободок достаточно плотно держался на голове нового монарха. Самодержец был доволен: благодаря усилиям ювелира, корона была «очень хороша и великолепна» и «блистала как кусок льду». Вскоре стали выглядеть как новенькие скипетр и держава. Инсигнии императорской власти уже в апреле подготовили к перевозке в Белокаменную. Вместе с ними туда же отправлялись необходимые для расходов и традиционной раздачи собравшемуся восторженно глазеть на древний обряд народу серебряные монеты и золотые червонцы, заботливо упакованные в ящики, обошедшиеся казне в 270 рублей 35 копеек.[182]

Однако ещё не была готова корона для супруги Николая Павловича. Новая государыня не могла воспользоваться венцом своей предшественницы, царицы Елизаветы Алексеевны, покинувшей земной мир 4 мая того же 1826 года в провинциальном городе Белёве Тульской губернии, поскольку её Императорский венец передали на хранение в Кабинет, чтобы сделать «в своё время убор для великой княжны Марии Николаевны»[183], но драгоценная вещь пригодилась и для другого.

Николай I поручил «верному другу своего семейства», князю Александру Николаевичу Голицыну, некогда собственноручно написавшему секретный манифест Александра I о перемене порядка престолонаследия, просмотреть старые документы, касающиеся коронации старшего брата. Царедворец, не откладывая дела «в долгий ящик», доложил новому самодержцу: «Для Ея Величества Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны, ко дню коронования Ея Величества, сделана была от Кабинета в 1801-м году Бриллиантовая корона, которая, по ценам того года на бриллианты, стоила 63 410 рублей».[184] А далее Голицын предлагал: «Ежели Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволит приступить к заготовлению для Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны ко дню священнейшего Ея Коронования такой же точно Короны, то потребные на оную бриллианты употреблены быть могут из имеющихся в Кабинете с небольшой только прикупкою, и по существующим ныне ценам на бриллианты, обойдётся ценою со всеми расходами до 125 000 рублей». Николай, не раздумывая, тут же начертал на докладе Голицына резолюцию: «Быть по сему. С.Петербург, 24 февраля 1826 года».[185] Правда, при создании Малой, или императрицыной, короны из сметы немного выбились, стоимость новой инсигнии составила 132 070 рублей 62¹/₂ копейки.

Как только скопированный, как считается, Иоганном-Вильгельмом Кейбелем с короны супруги Александра I венец для новой императрицы был готов, Николай I устно распорядился о выплате 1137 рублей 90 копеек исполнительному князю Голицыну, отправленному в июле 1826 года в Москву с Императорскими Коронами, для «выдачи прогонных в оба пути и кормовых отряженным с ним для конвоирования четырём кавалергардам и одному унтер-офицеру».[186] Для транспортировки же в Первопрестольную бриллиантовых и золотых вещей, дел и канцелярских припасов специально приобрели сундуки с замками, причём предусмотрены были даже расходы «за укупорку оных и другие мелочи», на что израсходовали 357 рублей 15 копеек.[187]

В июле же 1826 года золотых дел мастер Вильгельм Кейбель исполнил по изустному повелению Николая I позолоченный серебряный кубок весом 4 фунта 58 золотников, то есть без малого почти 2 кг, не забыв о футляре, за что и получил 2171 рубль.[188] Можно предположить, что столь весомый сосуд предназначался для торжественной трапезы в Грановитой палате Московского Кремля, проводившейся в день коронации после священного обряда помазания самодержца в Успенском соборе.