Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Что же касалось унизанных ослепительно сверкающими алмазами и прочими великолепными самоцветами подлинных шедевров ювелирного искусства, некогда принадлежавших к уборам российских монархов, то их под расписку передали непосредственно хранителю готовящейся экспозиции – барону Бернгарду Кёне, и тот разместил коллекцию изысканных ювелирных вещей в одном из залов на втором этаже Нового Эрмитажа.

Там по распоряжению Николая I, обожавшего свою хрупкую жену, устроили комнату, обставленную удобной мебелью, чтобы уставшая от созерцания музейных сокровищ императрица могла отдохнуть и заодно полюбоваться изяществом керченских античных золотых украшений и роскошью любимых мемориальных коронных вещей.

После смерти царицы Александры Феодоровны осенью 1860 года интерьер вскоре переделали: на стенах появились Палатинские фрески школы Рафаэля, привезённые из Италии, а блистающие бриллиантами предметы, убранные из этого зала, наконец-то вписали в инвентарь Галереи драгоценных вещей, и они уже не формально, а по-настоящему стали частью её экспозиции.

По повелению Николая I в Московском Кремле близ Боровицких ворот в 1844–1851 годах архитектор Константин Андреевич Тон возвёл новое здание под сокровища Оружейной палаты, поскольку старое, построенное по проекту архитектора Ивана Васильевича Еготова в 1808–1810 годах на месте дворца Бориса Годунова, стало неудобным и тесным для «Палатских достопримечательностей». Отныне мастера-ремесленники получили возможность в просторных музейных залах основательно знакомиться с работами своих предшественников.

Платиновая табакерка с золотым узором

При слове «платина» сразу вспоминаются лихие испанские конкистадоры, искавшие золото в захваченной ими Колумбии. Промывая прибрежные пески на американских реках Пинто и Тинто, предприимчивые старатели вместе с вожделенным благородным металлом находили другой, очень похожий на серебро, но гораздо тяжелее, да вдобавок упорно не поддающийся обработке и плавлению, из-за чего его ценили вдвое дешевле драгоценного собрата. По-испански серебро – «плата», и новый металл окрестили презрительно-уменьшительным существительным «платина», означающим «серебришко». Когда случайно выяснилось, что платина прекрасно сплавляется с более лёгким по весу золотом, фальшивомонетчики первыми оценили выгоду, и в испанскую казну потоком потекло платинированное «подделанное» золото. Чтобы избавиться от чрезвычайно нежелательной примеси, портящей золото, король Филипп V издал в 1735 году указ, в соответствии с которым повелевалось тщательно отделять «серебришко» от благородного металла, а затем под надзором королевских чиновников топить эту самую «платину» в самых глубоких местах реки Пинто, из-за чего та сменила своё привычное название Рио-дель-Пинто на Платино-дель-Пинто. Оказавшееся в Испании гадкое «сребрецо» прилюдно и торжественно бросили в пучину моря. Всего потопили около четырёх тонн платины, пока в 1778 году Карл III не отменил запрет на её ввоз ради тайной экономии золота в чеканившихся на монетном дворе королевских луидорах, в которые стали добавлять тяжёлую платину.

Однако испанцы так и не смогли узнать секрет древних инков. А те ещё до открытия Америки Христофором Колумбом умели обрабатывать «чумпи». Могущественный индейский вождь Монтесума ещё в 1520 году прислал в подарок испанскому королю Карлу V отлично отполированное платиновое зеркало. Однако лишь в XX веке археологи, нашедшие изумительные старинные изделия из своеобразного золото-платинового сплава, подчас с примесью серебра, восстановили технологию их создания. Выяснилось, что инки, нагревали паяльной трубкой помещённую на кусок древесного угля небольшую порцию зёрнышек платины, смешанных с золотой пылью. Окружённый расплавившимся золотом, спёкшийся кусочек платины неоднократно проковывался при очередном нагревании, что превращало его в практически однородный сплав серебристого цвета, но теперь поддающийся ковке, чеканке и прочим способам обработки металла.[201]

Как ни странно, «непокорная платина» была известна ещё в Древнем Египте, куда её привозили из Эфиопии. Античные греки и римляне знали белый ковкий металл из Иберии, имеющий в брусках «вес золота», но называли его «белым свинцом».[202]