Петербургские ювелиры XIX века. Дней Александровых прекрасное начало

В «бриллиантовом» XVIII веке европейские государи, ставшие кавалерами ордена Золотого Руна (что от мадридского двора, что от венского), как только получали от суверенов-гроссмейстеров соответствующее разрешение, делали для себя лично дополнительные орденские знаки, теперь как можно пышнее украшенные драгоценными камнями, причем ювелиры старались иллюзорно передать переливы пламени от выбитого кресалом огня в геральдической эмблеме Бургундии и Нидерландов, скрывающей еще один девиз: «Удар падает прежде, блеснет пламя» (Anteferit Quam flamma micet). Теперь на смену звену-огниву, скромно украшенному одним некогда разрешенным блестящим камешком, пришел крупный «огнистый» самоцвет с отходящими от него золотыми языками «пламени», все чаще дополняемыми ослепительным сверканием граней бесценных кристаллов.

Баварский курфюрст украсил свои орденские знаки громадными вишнево-красными богемскими гранатами и редкостным голубым алмазом в 35 карат, имитирующим вспыхнувшее огниво. Не отставали от властителя Мюнхена и саксонские курфюрсты Август II Сильный и его достойный сын Август III. Избранные на польский королевский престол, они, обожавшие пышность, заказывали волшебникам камня ордена Золотого Руна, один роскошнее другого, непременно входившие в очередной великолепный набор аксессуаров костюма. В одном из них взоры участников придворных церемоний несколько десятилетий восхищал несравненный по величине и редкостному цвету «Дрезденский Зеленый» алмаз, а в другом взгляды ослепляла сплошная, ослепительно сверкающая мозаика из крупных бриллиантов. Да и сейчас в «Зеленых сводах» столицы Саксонии хранятся карнеоловый (сердоликовый), черепаховый, изумрудный, рубиновый и алмазный гарнитуры обоих Августов, и гордость дрезденской сокровищницы составляют одиннадцать знаков ордена Золотого Руна[153].