Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

В туалете Александровского садика надпись на дверях кабинки: «Ще не вмерла Украйна!» А под ней комментарий: «Бандеровцы е…!» И там же, за столиком у входа, где берут деньги за посещение, стоит милиционер с шипящей рацией и играет в домино с тремя туалетными работниками. Тяжеловатый дух, но они усердно рубятся. Электрические печки на полу. Там всегда играют в домино.

Сегодня писал до 4 утра. Встал поздно и мрачен был.

Начал 60-ю страницу повести.

29 декабря 1990 г.

Вернулся из Москвы — ездил на общее собрание членов кооператива. Нас, оказывается, тридцать человек. Собрание прошло весело. Есть чему радоваться — выпускается две-три книги в месяц. Отвез сорок штук «Второго нашествия марсиан». Хвалили иллюстрации отца и сына Плаксиных. Аркадий Стругацкий, близоруко поднеся книгу к лицу, листал ее всё собрание. Потом пожал мне руку. Спросил про гонорар. Я сказал, что выплатим вскоре.

На собрании постановили: каждый должен написать список книг, достойных, по его разумению, для ближайшего издания. Редколлегия должна обобщить. Получилось, что я спровоцировал это постановление — привез такой список из тридцати позиций. Мнения разделились: некоторые считают, что мы должны не переиздавать (например, «Приключения Томаса Сойера и Геккельбери Финна»), а издавать то, что соответствует политическому моменту, — надо успеть каждой книгой выстрелить в коммунистическую систему, нас в любой момент могут закрыть и жди следующей «перестройки» за колючей проволокой. Резон в этом, безусловно, есть, но мы же не газеты издаем, чтобы ломиться в политику. Я сказал об этом на перекуре. На меня посмотрели неодобрительно.

Конец года в политическом смысле тревожный. Ушел министр внутренних дел Бакатин, торжественно сдав ЦРУ карту-схему закладок прослушивающих устройств в здании американского посольства в Москве. На кой хрен? — непонятно. Ушел А. Яковлев. Подал в отставку министр иностранных дел Э. Шеварнадзе, предрекая надвигающуюся диктатуру. И под занавес — нелепый 4-й съезд Советов, где Горбачёв с Лукьяновым обвели делегатов вокруг пальца, откровенно навязывая залу свои решения. При повторном голосовании Горбачёв протащил вице-президента Янаева.

У Рыжкова инфаркт.

Назначен новый председатель Гостелерадио — Кравченко. Он запретил выпуск «Взгляда» с Шеварнадзе и сказал в тронной речи, что народ устал от политики, ему надо кино.

Вспоминаются наши главные обывательские ценности — кино, вино и домино.

Саня Скворцов сказал про уход Шеварнадзе: «Ему главный грузин велел вернуться, он и вернулся». На вопрос, кто этот главный грузин, Саша махнул рукой: бандит какой-то, не помню имени…

1991 год

1 января 1991 г., 1 час 6 минут.

Дети играют в подкидного дурака с Ольгой. Я уже проиграл и пошел читать «Камень» Мандельштама, подаренный мне на Новый год. По телевизору — муть. Орут, пляшут, сидят за накрытыми столами — пир во время чумы.

Бесцветная речь президента Горбачёва. Сказал вскользь об ошибках нынешнего руководства: это, мол, наши с вами недоработки. Чьи — «наши»?

Я не пил. Ольга выпила чуток портвейна, купленного по карточкам. Есть сухое, привезенное из Москвы — «Текст» помог, обменяли бартером на книги.

Все время думаю о повести: правильно ли двигаюсь? Эпизоды вижу как наяву, и финал вижу, произойдет это с героем-героиней зимой, в сарае около Шуваловских озер. И закадровая развязка предполагается — пусть читатель сам догадывается — жива она осталась или нет. Но что-то постоянно останавливает.

Догадываюсь, что: не христианская это повесть.

Не сказка, и не притча, а жесткий реализм при фантастической тезе, как сказал бы Столяров, умеющий всё раскладывать по полочкам. И что я скажу своим детям, когда они прочтут? Ольга — ладно, взрослый человек, хотя и с ней проблемы будут, она уже грозилась развестись из-за нескольких эротических сцен в романе. Борис Стругацкий, кстати, сказал, что они весьма целомудренны. Я в шутку попросил его написать справку-заключение для жены, но он только азартно улыбнулся и поднял палец: «Вот, Димочка, что значит быть писателем! Вам еще придется и не такое выслушивать! Готовьтесь!»

В любом случае повесть надо дописывать.

Перечитал «Золотого осла»; обнаружил некоторые аналогии, но в «Осле» — это притча, анекдот. Моя повесть — драма при фантастической тезе.

Фантомас какой-то! Только что позвонил Паша Чудников, поздравил с Новым годом. Спросил, какие творческие планы. Знал бы, что в моих творческих планах отправить его в женском облике скитаться по городу, да на панель — прилетел бы на такси разбираться. Но я скромно сказал, что никаких особенно творческих планов не имею — так, пописываю разную мелочь.

11 января 1991 г.

Маришка улетела в Мурманск. Во второй половине дня уже звонила — долетела.

В каникулы я учил детей Закону Божьему по книге издательства «ИМКА-пресс», выпущенной у нас.

Страна близка к агонии. Тоска. Детей жалко. И самих себя — ведь не старые еще. И перед стариками стыдно. Они вообще ходят с потерянными лицами…

13 января 1991 г. Дома.