Петербургские очерки

Того самого, конечно, никак нельзя сказать о фельдмаршале князе Барятинском, личности весьма не современной и сильно отсталой; подобные люди могут родиться везде, но достигнуть чина фельдмаршальского и звания наместника они могут лишь на невских болотах. Так как он весьма чванится своим родством с фамилиями императорско-российской и королевско-датской, то надобно рассказать об источнике этого родства, которому Барятинские обязаны своим богатством. Дед князя Александра Ивановича князь Иван Сергеевич Барятинский (1738–1811) находился флигель-адъютантом при Петре III, который однажды, будучи под шефе, приказал ему идти арестовать императрицу Екатерину и отвезти ее в Петропавловскую крепость. Барятинский поспешил к живущему во дворце двоюродному дяде императора, российскому фельдмаршалу и конной гвардии подполковнику принцу Георгию-Людвигу Голштейнскому, весьма любимому и уважаемому государем (принц Георгий-Людвиг был прадедом нынешнего великого герцога Ольденбургского). Барятинский рассказал принцу в чем дело, и так как принц и Екатерина терпеть не могли взаимно друг друга, то Барятинский говорит ему: «Ведь государь все это делает, чтобы развестись с императрицей и жениться на этой пьяной дуре Елизавете Романовне Воронцовой. Императрица имеет, конечно, свои недостатки, но, по крайней мере, она женщина умная, да к тому же и настоящая принцесса, принцесса Ангальтская. А Воронцова-то что такое? Откуда она взялась? Глупа, зла, пьянюшка, баба-яга настоящая! Воронцовы разбойники: грабят, сколько могут; они, пожалуй, всех нас оберут, да еще оттеснят от двора; все места захватят себе и своим креатурам». «Вы правы, — отвечал принц, — подождите меня здесь», и побежал к императору, бросился перед ним на колени, объявил, что не встанет, пока не получит прощения для императрицы. Петр III, весьма любивший своего дядю, тотчас объявил прощение к неописанному огорчению Воронцовых. Екатерина, узнав о происшедшем, никогда не позабыла огромной услуги, оказанной ей Барятинским; а вскоре к этой услуге присоединилась другая, совсем иного рода, оказанная братом князя Ивана князем Федором Сергеевичем Барятинским. После низвержения Петра III и отвезения его в Ропшу князь Федор Сергеевич отправился 4 июля 1762 года в Ропшу вместе с графом Алексеем Григорьевичем Орловым-Чесменским, Григорием Николаевичем Тепловым и Петром Богдановичем Пассеком, и там они задушили Петра III^{58}. После смерти Екатерины Павел нашел в ее бумагах нарочно ею положенную записку графа Алексея Орлова, в которой он писал Екатерине, будто они это сделали спьяна. Записка эта, как говорят, написана была Орловым уже впоследствии времени по приказанию Екатерины, желавшей смыть с себя обвинение в участии в убийстве мужа. Но в сущности смерть Петра III была целью поездки этих господ в Ропшу, да и никто не поверит, чтобы они ездили лишь для приятной беседы с государем, которого за неделю перед тем они же низвергли с престола.