Петербургские женщины XVIII века

Державин донес, что противно было бы то законам, которые повелевают ответствовать только на то, о чем спрашивают, а о посторонних вещах изъяснять или доносить особо. „Для чего же вы не объясняли?“ — „Я просился для объяснения чрез генерал-прокурора, но получил от него отзыв, чтоб просился по команде, то есть чрез генерал-губернатора; но как я имею объяснить его непорядки и несоответственные поступки законам, в ущерб интересов вашего величества, то и не мог у него проситься“. — „Хорошо, — изволила возразить императрица, — но не имеете ли вы чего в нраве вашем, что ни с кем не уживаетесь?“ — „Я не знаю, государыня, — сказал смело Державин, — имею ли какую строптивость в нраве моем, но только то могу сказать, что, знать, я умею повиноваться законам, когда, будучи бедный дворянин и без всякого покровительства, дослужился до такого чина, что мне вверялися в управление губернии, в которых на меня ни от кого жалоб не было“. — „Но для чего, — подхватила императрица, — не поладили вы с Тутолминым?“ — „Для того, что он принуждал управлять губерниею по написанному им самопроизвольно начертанию, противному законам; а как я присягал исполнять только законы самодержавной власти, а не чьи другие, то я не мог никого признать над собою императором, кроме вашего величества“. — „Для чего же не ужился с Вяземским?“ Державин не хотел рассказывать всего вышеписанного относительно несохранения и беспорядков в управлении казенном, дабы не показаться доносителем, но отвечал кратко: „Государыня! Вам известно, что я написал оду „Фелице“. Его сиятельству она не понравилась. Он зачал насмехаться надо мною явно, ругать и гнать, придирался ко всякой безделице; то я ничего другого не сделал, как просил о увольнении из службы и, по милости вашей, отставлен“. — „Что ж за причина несогласия с Гудовичем?“ — „Интерес вашего величества, о чем я беру дерзновение объяснить вашему величеству, и, ежели угодно, то сейчас представлю целую книгу, которую я оставил там“. — „Нет, — она сказала, — после“. Тут подал ей Державин краткую записку всем тем интересным делам, о коих месяцев 6 он представление сделал Сенату…

Императрица, приняв ту записку, сказала, что она прикажет в Сенате привесть те дела в движение. Между тем, пожаловав руку, дополнила, что она прикажет удовлетворить его жалованьем и даст место. На другой день в самом деле вышел указ, которым велено Державину выдать заслуженное жалованье и впредь производить до определения к месту. Но хотя по воскресеньям приезжал он ко двору, но как не было у него никакого предстателя, который бы напомянул императрице об обещанном месте, то и стал он как бы забвенным».

Именно в это смутное время Державин и покупает дом на Фонтанке. Видимо, он решил во что бы то ни стало остаться петербургским жителем.

Здание

Автором проекта перестройки дома являлся друг Державина, Николай Александрович Львов, выдающийся архитектор XVIII–XIX веков. Дом был двухэтажным, вытянутым вдоль набережной Фонтанки. Львов значительно расширил главный корпус, распланировал симметричные «кухонный» и «конюшенный» флигели, соединенные галерей-колоннадой. Двор также опоясывали галереи из свободно стоящих колонн, за домом распланирован большой пейзажный сад с искусственно вырытыми прудами, протоками, с мостиками и беседками.

Н. А. Львов строил дом в стиле классицизма, вошедшем в моду во времена Екатерины. Этот стиль воспроизводил античные образцы, отличался симметричностью, строгостью и грацией фасадов. Дом и пейзажный парк с его естественной красотой создавали образ Аркадии — мирного приюта поэтичных душ.

Дом Державина. Наб. р. Фонтанки, 118

Хотя в тот момент, когда Державины вселялись в свой дом, он меньше всего напоминал мирную сельскую идиллию. Стройка шла полным ходом, главное здание стояло без крыши. Кроме того, не успев поселиться на новом месте, Державины уже оказались в центре конфликта. С одним соседом — известным геологом и путешественником графом Аполлосом Аполлосовичем Мусиным-Пушкиным они легко поладили и подружились. А вот второй сосед — полковник Михаил Антонович Грановский, управитель петербургских имений князя Потемкина, — начал после смерти своего покровителя перевозить из Таврического дворца на свой двор картины, дорогую мебель и даже строительные материалы. Но это было бы еще полбеды. Однако он дерзко вторгся на территорию Державиных и своим непомерно высоким зданием закрыл дом и двор новоселов от солнечных лучей. Державин тут же написал ехидную сатиру «Ко второму соседу»: