Петербургский детектив

– Знаете что, Лиза, идите-ка вы домой. Закройте галерею, да и идите. Что вы тут мучаетесь.

Они вместе заперли дверь и включили сигнализацию. Лиза слабо улыбнулась Мехреньгину на прощание и пошла к остановке маршрутки. Носовой платок она не вернула.

По дороге в родное отделение капитан Мехреньгин позвонил знакомому из экономического отдела и задал ему несколько вопросов, получив на них конкретные ответы. Мехреньгин покачал головой. Все равно чего-то не хватало, пока картинка не складывалась.

Тут его телефон негодующе зазвонил. Обозначился номер Сырникова.

– Ну что, – спросил его Мехреньгин, – разрулил все в школе?

– Разрулил, разрулил! Вообще, не обо мне речь. Ты, Мехреньгин, вообще, где пропадаешь?

– Работаю, между прочим.

– Бросай все, срочно возвращайся в отделение, если неприятностей не хочешь!

– А в чем дело-то?

– Ты что, забыл, какой сегодня день?

– Да нет, помню…

– Так вот, полковник приехал, сейчас поздравлять его будем. Сам знаешь – присутствие обязательно!

Мехреньгин тяжело вздохнул и ускорил шаг.

В отделении царила праздничная суета и оживление. Даже Костя Сушкин из техотдела, знаменитый своей вечно растрепанной шевелюрой, умудрился как-то уложить свои непослушные волосы. Сотрудники женского пола, аккуратно причесанные и нарядные, сновали взад и вперед, о чем-то перешептываясь, по дороге замирая перед большим зеркалом, чтобы навести последний лоск на свою внешность.

Возле вахты к Мехреньгину подскочила раздраженная Белкина.

– Что это такое! – проговорила она возмущенно. – Вы мне сказали, что меня вызывает следователь Крачкин, я уже сорок минут пытаюсь выяснить, где он, а мне никто ничего толком не говорит! Отсылают один к другому, один к другому! Что у вас за порядки!

– Подождите еще немножко, – попытался отделаться от нее Мехреньгин.

– Что значит – немножко? Я и так уже полдня потеряла! – И Татьяна Дмитриевна пошла следом за Мехреньгиным, теребя его за рукав.

– Все в конференц-зал! – торопил зам по кадрам Фарфоров.

Мехреньгин добрался до конференц-зала в последних рядах. За ним плелась возмущенная Белкина.

В зале уже собралась половина личного состава, свободная от дежурств, на сцене стоял непривычно тихий полковник Лось, его заместитель майор Копченов заканчивал поздравительную речь.

– …И мы продолжим бороться с преступностью под вашим заботливым руководством, неуклонно повышая раскрываемость! – произнес он торжественно. – А сейчас позвольте вручить вам подарок от личного состава отделения…

На сцену вскарабкался Жека. Физиономия его была красной от волнения и от физического напряжения – он нес на вытянутых руках глобус из галереи «Грифон».

Мехреньгин услышал рядом сдавленный вздох. Обернувшись, он увидел Белкину. Лицо ее было непривычно бледным, взгляд прикован к глобусу. Капитан мысленно сделал стойку, как охотничья собака при виде свежего следа.

Взобравшись на сцену, Жека споткнулся и уронил подарок. Ударившись об пол, глобус развалился на две части – земной шар с изображениями стран, морей и континентов покатился по сцене, бронзовая подставка отлетела к ногам юбиляра.

Зал ахнул. Жека, еще сильнее покраснев, наклонился, подхватил подставку…

И тут ахнул уже Мехреньгин.

В руках Жеки была подставка, к которой крепилась бронзовая дуга, в которой прежде удобно размещался сам глобус. И форма этой дуги была Мехреньгину очень хорошо знакома…

Капитан бросился к сцене, вытаскивая из кармана сложенный лист бумаги.

– Стой! – крикнул он Жеке. – Отпечатки не сотри!

– Какие отпечатки? – удивленно переспросил напарник. – Ты вообще о чем?

– Это – орудие убийства! – воскликнул Мехреньгин, карабкаясь на сцену. – Этим предметом был убит скульптор Михайловский!

Он поднял листок, на котором эксперт Ленский нарисовал предполагаемое орудие убийства, и приложил его к бронзовой дуге. Изображение совпало.

– Один в один! – возвестил Мехреньгин. – Я сначала думал, что это – подкова, даже к Медному всаднику примерил, а это – не подкова, это – вот что! Это подставка от глобуса! И на ней наверняка сохранились отпечатки убийцы!

Зал замер.

В этой тишине удивительно громко прозвучал голос Татьяны Белкиной:

– Ничего там не сохранилось! Я ее протерла!

– Вот как? И внутреннюю сторону протерли? – Мехреньгин пристально смотрел на хозяйку галереи. Губы Татьяны Дмитриевны тряслись, лицо еще сильнее побелело. В зале вокруг нее образовалось пустое пространство, все отшатнулись от нее, как от зачумленной.

– Это ничего не доказывает! – вскрикнула она звенящим голосом. – Мои отпечатки там повсюду, это же моя галерея…

– И вовсе она не ваша! – громко проговорил Мехреньгин в установившейся тишине. – Вы владели ей на пару с мужем! Поэтому, когда он объявил вам, что собирается ее продать…