Петербургский рубеж

Еще на «Ангаре» я наслышался пропитанных щенячьим восторгом рассказов младших офицеров о том деле. Представляю, что расскажут своему начальству отпущенные восвояси выжившие британские советники… И кроме того, из услышанного на «Сметливом» можно было сделать вывод о том, что наместник оказывает пришельцам некоторые услуги и имеет за это долю в добыче с японского имущества, которое было захвачено в Корее, и с того, что добыто при крейсерстве.

А пришельцы, наводя на цель крейсера Тихоокеанской эскадры с помощью своих радаров, имеют долю уже с добытого ими. Потому-то так плотна и непроницаема блокада — джонка не проскочит, а грузы, отправленные в Японию, оказываются в Фузане или на морском дне. Но тсс…

Невидимый нам оркестр заиграл музыку, а такой же невидимый хор затянул «Боже, царя храни». Подтянулись все, даже наместник. Но Ларионов и его люди при звуках гимна Российской империи были вежливы, но не более того. Их эта музыка и эти слова не задевали. Интересно, каков же их гимн?

Стихли последние ноты имперского гимна, и наступила тишина. Все подтянулись. Вот над палубой поплыли первые ноты неизвестной музыки. «Союз нерушимый народов свободных сплотила навеки Великая Русь»… Я краем глаза успел заметить, как по щеке адмирала Ларионова скатилась слеза. И у меня тоже перехватило дух — и от слов, и от музыки. Умеют же потомки взять человека за душу. Надо у них этому поучиться.

Отзвучали последние ноты гимна, прозвучала команда «Вольно». Нам будто приоткрылась на мгновение дверь, за которой мы узрели нечто сокровенное. Я пожалел, что с нами не было отца Иоанна. Может быть, он и сумел бы разгадать эту загадку.

После торжественного приема мы не спеша проследовали в адмиральский салон, где уже всё было готово для долгого и серьезного разговора. Там нас ждал еще один офицер, на этот раз в пехотном мундире. Контр-адмирал представил нам его как полковника Главного разведывательного управления Бережного Вячеслава Николаевича. Это с его подчиненными мы встречались на Байкале.

Здесь полковник Бережной является главнокомандующим всеми наземными силами пришельцев. При малочисленности личного состава они сильны своей боевой техникой и вооружением. Дивизия же Кондратенко, предназначенная для десантной операции, как раз наоборот — велика числом, а вот по части техники и огневой мощи слабовата. Единственным средством артиллерийской поддержки для ее солдат являются сорок восемь трехдюймовых русских пушек образца 1902 года, «в девичестве» — французские трехдюймовые орудия Шнайдера. Это мой братец постарался, сосватал нашей армии такую уродину. Единственный снаряд, который имеется в ее боекомплекте, это шрапнель, тоже, кстати, французская выдумка. Фугасной гранаты не предусмотрено вообще. А если бы она и была, то ее мощи недостаточно даже для разрушения простейших полевых укреплений. Куда лучше в этом смысле выглядят наши 3,5- и 4-дюймовые орудия образца 1877 года. Но у них уже явно недостаточная дальнобойность и скорострельность. Сейчас они уже сходят со сцены.

Но пока разговор не об этом. Вернусь в Петербург — выскажу братцу всё, что я думаю о нем и его французских друзьях. Правда, под ним и без того земля должна уже дымиться. С Францией мы теперь фактически больше не союзники.

— Господа, сегодня у нас на повестке дня два вопроса, — начал адмирал Ларионов, когда все расселись вокруг стола. — Первый из них — это десантная операция. С ведома Евгения Ивановича мы создали в морском штабе в Порт-Артуре утечку информации, согласно которой целью нашей десантной операции является остров Кюсю. Как вы знаете, Япония полностью отрезана от внешнего мира, и нам было интересно, каким образом англичане дадут знать японцам о том, что их ждет.

А оказалось всё довольно просто. Несколько дней назад в зоне внешней блокады вроде бы «заблудился» британский броненосец «Центурион». Подойдя к побережью Японии примерно на двести миль, он начал телеграфировать своей очень мощной станцией Маркони. Не знаю, что там услышали японцы, но на остров Кюсю уже стягиваются войска, и на всех пригодных для высадки местах строятся полевые укрепления. Таким образом, Кюсю превратился в еще один мешок, подобный Цусиме, куда влезла очередная японская армия. Теперь самое главное, — контр-адмирал обвел взглядом всех нас, — настало время сообщить цель десантной операции. Это крупнейший остров архипелага Рюкю Окинава.

Наместник Алексеев задумчиво пригладил свою бороду.

— А почему именно Окинава, позвольте вас спросить? — недовольно проворчал он. — Я-то думал…

— …о Токио? — подхватил его мысль контр-адмирал Ларионов. — Нет, Евгений Иванович, в Токио нам пока соваться рановато. Сил не хватает, да и опыта. Там у микадо гвардейские дивизии, лучшие из лучших. Нет, с Токио нам лучше не спешить. Вы же заказали в Дании по своим каналам пулеметы Мадсена с патронами? Заказали! Вот получим их, натренируем людей, откусим еще что-нибудь вроде Окинавы, например Курилы — для разминки, а потом можно будет и с гвардейцами императора Мацухито силами померяться.