Петербургский сыск. 1870–1874

– Господин Пожарский, я могу принести извинения, но врядле вы в них нуждаетесь, повторюсь, служба такая, преступников искать, а вы по всем статьям походили и на злоумышленника и во время совершения злодеяния были в двух шагах. Что вы прикажете с вами было, делать, об ордене хлопотать? – Иван Дмитриевич позволил себе пошутить.

– Нет, нет, господин Путилин, глупо с моей стороны зло держать, сам виновен.

– Вы видели когда—нибудь Варвару?

– Да и она меня видела, когда Груша пришла к госпоже Быковой устраиваться в служанки.

– И она вас видела?

– Да.

– Тот Петр, с которым вы должны были встретиться у Палкина, похож на вас?

– Я бы не сказал, что мы близнецы, но какое—то сходство есть.

– Он ничего не рассказывал о себе?

– Нет.

– Важна любая мелочь.

– Может это поможет, он сказал, что бывший артиллерист.

– Более ничего?

– Пожалуй, все. Надеюсь, теперь я лишен подозрения?

– Можете лечиться спокойно, я вас потревожу, чтобы вы опознали Петра.

– Вы его изловите?

– Непременно.

– Итак, господа, получилось так, что наши подозреваемые оказались непричастными к данному делу, – начал Иван Дмитриевич, ничего хорошего в сложившейся ситуации не было, но появился новый персонаж, – перейдем к новым обстоятельствам. Василий Михайлович, вы должны посетить Военное Министерство на предмет, не дезертировал ли из Четвертой резервной артиллерийской бригады, квартируемой в Курской губернии, согласно адрес—календаря, солдат в последние три, нет два месяца, заодно проверьте батарея, из которой сбежал наш молодец, не стоит ли в том же селении, откуда родом и Варвара Соловьёва. Я уверен – в нем, они могли познакомиться только там. Миша, в Адресную, может, что есть на девицу там, где жила, у кого служила и проверь, не было ли в последний месяц в этих квартирах краж.

– А может быть, – глаза Жукова загорелись, но под хмурым взглядом начальника радость испарилась.

– Вам, Иван Иванович, необходимо разузнать, где останавливаются курские, они не жалуют чужих и проживают у своих земляков. Надеюсь все понятно.

– Так точно, – не сговариваясь, в один голос произнёсли агенты.

В Военном Министерстве штабс—капитан бывал не часто, но каждый раз, когда дело касалось бывших или нынешних военных, а здесь дезертир, Иван Дмитриевич редко ошибается и здесь, по всей видимости, прав. Заморочил девице голову солдат, а она на радостях и рассказала у кого жила в столице, что видела, где лежит ценное, вот глаза и загорелись у военного, служить долго, а имея деньги, выправить новый паспорт пара пустяков. Вот и живи себе припеваючи, одна шкатулка у Быковой, это не меньше пяти тысяч и драгоценности почти на десять, и ты можешь жить припеваючи, купить домик, кто проверять будет, откуда ты явился. Живи, а что кровь на тебе, так в жизни не всегда гладко проходит, бывает и по голове приходится стукнуть, чтобы место под солнцем освободить.

Долгие препирательства с чиновниками и Василий Михайлович держал в руках бумагу: из 5 артиллерийской бригады, недавно переведенной в Путивль, в последние два месяца сбежал только один солдат из 2 батареи полковника Беренса, рядовой Фома Ильич Устрялов, двадцати трех лет, православный, уроженец Лужского уезда Санкт—Петербургской губернии и, в самом деле, батарея стояла в селе Берюхове, а родное село Варвары Соловьёвой Ореховка в полу версте, так что прав Иван Дмитриевич.

– Таким образом, – докладывал штабс—капитан, – Устрялов сбежал с Варварой и прибыл в столицу две недели тому, они присматривались к дому на Стремянной и выжидали подходящей минуты, наверное, не хотелось две невинные души губить, а Быкову списали со счетов, мол, пожила, хватит, да и опасно было двоих, может быть, второй проснется или что заподозрит, а крики – это привлечение внимания.

– Так и случилось.

– Не только присматривались, – подал голос Жуков, – я побывал по адресам, где прислуживала Соловьёва, так за последние две недели во всех совершены кражи.

– Значит, она рассказала Устрялову, а уже он решил не упускать своего.

– Вот и разгадка покушения, Устинья из дома не выходила, залезть в дом не представлялось возможным, вот отсюда и возник план убийства, – подвел итог Путилин, – они все еще в столице и я уверен, что они захотят повторить попытку кражи на Стремянной, только теперь у них, могут быть, обагрены руки двумя убийствами. У меня уверенность, что они где—то поблизости, наблюдают и выжидают, пока не утихнет шум, и мы не успокоимся.

– Может, приготовим им капкан, как на охоте? – Предложил штабс—капитан, любивший походить с ружьем в лесу.

– Мы не знаем когда.

– Отчего же? Он или они полезут ночью, днем не решатся, слишком рискованно.

– Это так.

– Они спешат, им в столице находиться нет резону, Устрялов из Лужского уезда, наверняка, знакомых много, а вдруг кто увидит? Нет, сидеть и ждать в какой—нибудь конуре не станут, ведь нужно наблюдать за домом Быковой, а вдруг она решит уехать на лечение или отдых после такого происшествия. Нет, они торопятся.

– Тогда можно их подстегнуть.

– Как?

– Аграфена пустит слух через дворника, что они на днях покидают город.