Петербургский сыск. 1874 год, апрель

– Так вы отмахнулись бы от меня, мол, не мешай, не твоё дело.

– Ладно, – прервал квартальный Пузикова и обратился к мальчишке, – ты их помнишь?

Санька пожал плечами.

– Одни такой, ростом поменьше вашего будет, с аккуратностью причёсан.

– Без бороды, глаза голубые, в пиджаке с цветастым жилетом и в сапогах «гармошкой»? – Спросил Путилин, скорее по наитию, нежели по тому, что кого—то узнал. На территории части произошла в течении зимы семь краж, ограблены магазины, вынесено много ценного, но там воры орудовали с помощью инструмента, изготовленного, как сказали привлечённые рабочие люди, одной рукой и брошенные на месте преступления, словно бы за ненадобностью. Но Иван Дмитриевич усмотрел в этом какое—то ухарство преступников. Что, мол, мы не лыком шиты и не словите нас.

– Он самый, – с удивлением сказал Санька, – хотя сапоги надраены и щегольского вида, а вот каблук на левом сбит, словно человек косолапит.

– Молодец, – улыбнулся квартальный, – узнаешь его, если увидишь?

Санька наморщил нос, почесал его.

– Узнаю, – сказал с недетской уверенностью.

– А второй, как выглядел?

– Повыше первого, – припоминал Санька, – все время нос вытирал, словно из него потоком лилось.

– Платком или рукавом?

– Рукавом, – вставил купец, – я ж ещё удивился, что они хотели сукна прикупить рублей на двести, как они говорили, а сам нос рукавом, словно босяк какой.

– Так? – Путилин обратился к мальчишке.

– Так и ещё у него передних зубов нет, взгляд такой бегающий, словно что нехорошее замыслил.

– Какое у него платье было?

– Хорошее, – пожал плечами Санька совсем по—взрослому, – но поношенная, словно надел и давно не меняет.

– Понятно, его тоже сможешь узнать?

– Если увижу, то смогу, только…

– Что только?

– Говорят. – понизил голос мальчишка и озернулся, – они не прощают такого, ну, вы понимаете, – и он подмигнул одним глазом квартальному. Не иначе почувствовал в нем то, что можно довериться.

– Глупости, – на губах Ивана Дмитриевича появилась тень улыбки, – преступники не мстят, ибо знают, что они воруют или убивают, а мы их ловим и кто проворней и головастей тот впереди. И они не пытаются без нужды трогать мещан. Чем те виноваты? Что жертвами становятся? Так вот эти воры, – Путилин помахал в воздухе рукой, – знают, что каждый пострадавший хочет вернуть потерянное. Так что не бойся, поймаем их в скорости.

– Вы правду говорите? – снова подал голос купец.

– Несомненно, можете не сомневаться.

Глава двадцать четвертая. Путилин продолжает вспоминать

– Вот скажите мне, – квартальный обратился сразу к двоим собеседникам, – посторонних предметов в магазине не находили?

– Каких это? – Непонимающе вздёрнул брови купец.

– Может быть, находили ключи, лом или что—то иное, чего не было ранее?

– Ничего не видел, – Пузиков почесал правой рукой затылок, – вроде бы ничего, – и пожал плечами.

– А я видел, – после некоторого молчания произнёс Санька, и на лице заиграла хитрая улыбка.

– Я слушаю, – заинтересованно сказал квартальный надзиратель.

– Лучше принесу, – и мальчишка скрылся за дверью.

– Час от часу не легче, а я ничего не заметил, – посетовал Серафим Петрович.

– Не удивительно, – ободрил купца Путилин, – вас застала врасплох наглая кража, вот вы больше смотрели по полкам, нежели высматривали сторонние предметы.

– Оно так, – согласился Пузиков, – занимаешься торговлей, а тут приходят прохвосты и на тебе, труды понапрасну.

Санька вернулся через несколько минут, в руках нёс ломик в локоть длиной с загнутым концом, связку ключей и молоток.

– Вот, – мальчишка протянул принесённое квартальному.

Иван Дмитриевич повертел в руках рабочие инструменты, в одночасье ставшие воровскими и что—то прошептал.

– Что? – Прислушался купец к бормотанию.

– Нет, нет, это я так, – рассеянно произнёс Путилин, продолжая вертеть в руках ломик, – говорю, знакомая вещица.

– Вы знаете, кому она принадлежит? – Глаза Пузикова загорелись, а в голосе появилась надежда на благополучный исход дела.

– Вещица знакомая, но вот кому она принадлежала мне пока неизвестно.

– Как же?

– На территории участка совершены кражи в шести магазинах, вы, по несчастному стечению обстоятельств, стали седьмым. Так вот, в каждом магазине оставлены воровские инструменты.

– Неужели они так глупы? – Изумился купец.

– Увы, спешу вас разочаровать, – досадливо сказал Путилин, – если бы были глупы давно бы попались, а так до сих пор ходят по земле. А инструменты они оставляют, показывая тем самым нам, полицейским, что никогда не попадутся и на вроде своего знака. Что, мол, куда хотим, туда залезем и никто нам не указ.

– Надежды нет?

– Отчего же, – пожал плечами Иван Дмитриевич, – вы же знаете, сколько верёвочке не виться, все равно кончик окажется в руках.

– Оно так, но нет интереса ждать год, пока их поймаете.

– Пораньше получится, теперь некие ниточки появились и притом эти двое, хотя и хотели скрыться под чужой одёжкой, но лисья шкура все равно торчит. Я думаю, недолго им по земле ходить, скоро в сибирские края ноги направят. Нечего им в городе делать, если кроме грабежа иных дел не имеют.