Петерс Латыш

По этому словесному портрету Мегрэ мог представить Петерса Латыша не хуже, чем по фотографии, если бы ею располагал. Невысокого роста худощавый молодой человек с очень светлыми волосами, редкими белесыми бровями, зеленоватыми глазами и длинной шеей — таков, в самых общих чертах, был его облик.

Кроме того, Мегрэ знал характерную форму его ушей, а это значит, что даже в толпе, даже если Петерс Латыш будет загримирован, он его наверняка узнает.

Мегрэ снял с крючка пиджак, надел, натянул сверху тяжелое черное пальто и водрузил на голову котелок. Бросил последний взгляд на раскаленную добела печурку. Миновал длинный коридор и уже на лестничной площадке, которая одновременно служила и приемной, бросил:

— Жан, не забудь про мою печку, слышишь?

На лестнице порыв ветра чуть не сбил его с ног, и, чтобы раскурить трубку, ему пришлось укрыться за выступом стены.

Монументальная стеклянная крыша не защищала перроны Северного вокзала от гулявшего по ним ветра. Во многих рамах не хватало стекол, и осколки их устилали железнодорожное полотно. Лампы горели вполнакала. Встречающие и пассажиры плотнее запахивали пальто. У кассы их ждало не слишком обнадеживающее объявление: «Над Ла-Маншем буря».

У какой-то женщины, провожавшей сына в Фолкстон, было взволнованное лицо и покрасневшие от слез глаза.

Сын смущался и обещал ни минуты не задерживаться на палубе.

Толпа встречающих ждала прибытия «Северной звезды» ко второму перрону, и Мегрэ присоединился к ним. Здесь собрались агенты всех больших гостиниц города, даже агентства Кука.[1]

Мегрэ не двигался. Толпа вокруг него волновалась. Молодая женщина, закутанная в норковое манто, мерзла в тончайших шелковых чулках и расхаживала по перрону, стуча каблучками.

Мегрэ не двигался; огромный, он стоял как вкопанный, и только его внушительные плечи отбрасывали на перрон черную тень. Комиссара толкали, но он продолжал стоять как стена.

Вдалеке показался желтый глаз поезда. Все тут же загомонили, тяжело двинулись к выходу на перрон, заорали носильщики.

Мимо Мегрэ прошло уже сотни две пассажиров, когда взгляд его выхватил из людского потока невысокого мужчину в зеленом дорожном пальто в крупную клетку — пальто такого цвета и покроя носят только на Севере.

Мужчина не торопился. За ним следовало трое носильщиков. Агент из какого-то фешенебельного отеля на Елисейских полях угодливо прокладывал ему дорогу в толпе.

«На вид года 32, рост 169 сантиметров… нос…»

Мегрэ не шелохнулся. Он увидел ухо мужчины. Этого ему было достаточно.

Человек в зеленом прошел почти вплотную к нему.

Один из носильщиков задел его чемоданом приезжего.

В тот же момент мимо комиссара промчался проводник с «Северной звезды» и что-то торопливо сообщил дежурному, стоявшему у выхода с перрона, там, где находилась цепь, которой можно перекрыть движение пассажиров.

Цепь натянули. Послышались возмущенные голоса.

Мужчина в дорожном пальто уже успел выйти с перрона.

Мегрэ курил торопливыми маленькими затяжками. Наконец он подошел к вокзальному служащему, который натянул цепь.

— Полиция? Что у вас тут?

— Убийство… Только что обнаружили…

— Пятый вагон?

— Кажется…

На вокзале шла обычная жизнь. Только второй перрон выглядел необычно. Здесь столпилось около полусотни пассажиров. Их не пропускали. Они волновались.

— Пусть проходят, — распорядился Мегрэ.

— Но…

— Пропустите.

Он смотрел, как тает последняя людская волна. По радио объявили отправление пригородного поезда. У одного из вагонов «Северной звезды» застыло в ожидании несколько человек. Трое мужчин были в железнодорожной форме.

Первым на перроне появился начальник вокзала: несмотря на волнение, вид он сохранял внушительный. Потом провезли носилки: толпившиеся на перроне люди, особенно отъезжающие, проводили их взглядом, понимая — что-то произошло.

Мегрэ, тяжело ступая, шел вдоль поезда: трубка по-прежнему торчала у него изо рта. Первый вагон. Второй… А вот и пятый.

Да, люди толпились именно здесь. Носилки остановились. Начальник вокзала слушал сразу троих — они говорили одновременно.

— Полиция!.. Где он?

Все взглянули на Мегрэ с видимым облегчением. Он невозмутимо, всей массой тела раздвинул взволнованных людей, попал таким образом в центр группы, и сразу же все оказались как бы просто сопровождающими его лицами.

— В туалете.

Мегрэ втиснулся в вагон и справа от себя увидел открытые двери туалета. На полу странным образом перекрученное, как бы согнутое пополам, лежало тело.

На перроне начальник поезда отдавал приказания:

— Вагон отогнать на запасный путь… Минутку!.. На шестьдесят второй… И предупредить комиссара вокзального отделения…

Сначала Мегрэ видел только шею мужчины. Однако, когда он сдвинул косо сидевшую на мертвеце фуражку, стало видно и левое ухо.

«На вид года 32, рост 169 см…»

На линолеуме краснело несколько капель крови. Мегрэ осмотрелся. Служащие вокзала сбились в кучу на перроне и на подножке. Начальник вокзала говорил без умолку.

Тогда Мегрэ откинул назад голову потерпевшего и еще крепче сжал зубами трубку.