Петька из вдовьего дома

Из вдовьего дома в училище ходило несколько человек, так что недостатка в попутчиках у Петьки не было. Иногда набиралась компания до десяти человек, и идти было весело. Правда, нередко веселье это неожиданно омрачалось, из-за чего Петька подолгу мучился угрызениями совести. Так, на одном из близких перекрестков ребята обычно нагоняли мальчугана в блестящих башмаках и белых чулках — ученика частного пансиона. С первого же раза Федька Колодов за что-то его невзлюбил и плюнул ему в спину. Его примеру последовали и другие. В ответ на это мальчуган обернулся, спросил как-то особенно серьезно:

— Чиво плюваешься?

Это-то «плюваешься», так всех рассмешившее, и определило участь бедняги, надолго ставшего с тех пор мишенью для плевков. Малыши жалели мальчугана, но их защита только подзадоривала больших шалунов.

По дороге домой более обеспеченные ученики заходили иногда в кондитерскую Розанова, где покупали обломки и крошки от печенья и пирожного по пять копеек за полфунта. Купить фунт никто из мальчишек не был в состоянии, а нередко складывались и на полфунта. Иногда среди крошек попадало смятое пирожное, а то и два.

Как-то Петька получил немного крошек от Павла Коровина. Это был веселый и остроумный мальчик, но очень тщедушный, хромой и вдобавок ко всему заика. Все любили его за ум и беззлобный характер, и никто его не обижал. Только один раз Николай Петрович поднял на него руку. Павел не успел попасть вовремя в класс после звонка, и свирепый учитель, догнав его в коридоре, схватил за шиворот, швырнул вперед. Коровин не удержался на ногах, упал, еле поднялся и весь в слезах вошел в класс.

Павел был единственным сыном вдовы и жил тоже во вдовьем доме. Мать его была хотя и ворчливая, но в общем добродушная женщина, и Петька частенько заходил в номер к Коровиным. Начитавшись рассказов про индейцев, приятели нередко учились метать лассо[87], свитое из веревки, мечтали о путешествиях. Если одному из них удавалось достать интересную книгу, он давал непременно прочесть ее и товарищу.

Познакомившись с легкой руки Павлушки со вкусом пирожного, Петька поставил задачу купить полфунта крошек и начал копить для этого деньги. Как и прежде, Анна Кирилловна иногда давала ему на завтрак вместо хлеба две копейки. Но это случалось редко, а поэтому Петька очень долго не мог накопить нужные пять копеек. Наконец такой день настал, и на обратном пути из школы он купил полфунта давно желанных крошек. Однако ему не повезло. В кульке не оказалось ни одного пирожного, и большую часть крошек он раздал товарищам.

Теперь Петька решил накопить денег на целый фунт. Но, как нарочно, дома часто пекли хлеб. Почти три месяца Петька с завистью проходил мимо кондитерской. И только перед самым рождеством ему удалось осуществить свою мечту.

«Пир» Петька приурочил к покупке бумаги для тетрадей. Из соображений экономии ему с разрешения учителей приходилось вшивать в старые форменные обложки бумагу, что обходилось значительно дешевле покупки тетрадей. В этот день, предвкушая удовольствие, Петька с утра ничего не ел. Он даже отдал товарищам весь свой завтрак.

Занятия закончились в три часа, и Петька пошел, как обычно, со своей компанией. Поравнявшись с «Детским музеем»[88], зашел купить бумаги. Все тем временем двинулись дальше, а Петька вошел в магазин и долго-долго стоял здесь, ожидая, чтобы на него обратил внимание продавец.

— А тебе, мальчик, чего надо?

— Мне на одну копейку шестой номер, — сказал Петька, подавая деньги.

Выйдя на улицу, Петька пошел совсем медленно, еле передвигая ноги. Товарищи давно уже скрылись из виду. А есть хотелось так, что Петька чувствовал тошноту и головокружение. Он с наслаждением съел бы сейчас кусок самого черствого черного хлеба, но мальчишка намеренно растягивал удовольствие, предвкушая всю прелесть сдобных крошек и всего того, что окажется в кульке.

На этот раз Петька был в восторге от своей покупки. Вместе с крошками ему достались две сдобные лепешки, ватрушка и смятое пирожное. Когда Петька выходил из кондитерского магазина, сердце у него билось как у пойманной птицы. Наслаждаясь лакомством, он забыл обо всем на свете. Очень скоро были съедены и лепешки, и ватрушка с пирожным. Крошек Петьке хватило почти до Арестантской площади. Последние горсти их показались ему особенно вкусными.

Петька так разнежился, что стал мечтать о том времени, когда сделается работником и будет каждый месяц покупать по фунту сдобных крошек.

А между тем началась метель. На Арестантской площади сильнейшие порывы свирепого ветра норовили Петьку сбить с ног. Ветер дул с угла площади, со Звездинских прудов[89], насквозь пронизывал ватное пальтишко, добирался до костей. Лицо хлестало и резало снегом, и теперь Петька думал лишь о том, как бы скорее дойти до дома.