Петля

Отвечала обычно Юлька. Прижималась к мужу мягким и спелым боком и говорила:

– Хотим. Не получается.

Потом следовали уточнения: оба здоровы, и группы крови с резус-фактором вроде подходящие, но вот – никак. Пробовали даже искусственное оплодотворение, денег заплатили. Бесполезно.

И всё же случилось: в тридцать четыре года Юлька забеременела. Для всех это было удивительно, даже пошли разговоры, что отец не Славка.

Сергей, слыша такое, отмахивался:

– Перестаньте. Радоваться надо. Добились ребята.

– Да ведь как? Ну три года замужем, ну пять, а тут после пятнадцати почти! Как в сказке какой-то.

– Бывает, всё в жизни бывает…

Родила Юлька в начале августа – Сергей как раз оказался дома, встречал её вместе со Славкой и их роднёй. Хлопнул пробкой шампанского, как на свадьбе…

На свет появилась девочка, которую назвали Надей.

– Ну, что-то вы без фантазии, – морщились близкие. – Надь сейчас каждая пятая. Могли б пооригинальней что-нибудь.

– Наденька, – отвечали Седых. – Она наша Надежда.

Сергей в те недели часто бывал у них. Стоял перед кроваткой, смотрел на младенца. Надя постоянно шевелила ногами и руками, словно делала какие-то гимнастические упражнения. Это было странно и страшновато.

– А что она так? – однажды спросил. – На ушу похоже.

– Мышцы разрабатывает, – ответил Славка и понизил голос: – Юля раньше времени ведь… на два месяца почти… кесарево пришлось делать.

Когда девочка пыталась смотреть на что-нибудь, зрачки у неё расползались в разные стороны. От этого тоже становилось не по себе, но тут Сергей знал: у новорождённых часто расфокусированный взгляд.

– Что, Сергунь, – говорила Юлька, – завидно? Давай тоже делай своих. Пора.

– Надо бы, – соглашался он, – надо…

А в душе уверенности не было – там была тишина. Или вообще пустота. И тогда, перед кроваткой, Сергей, кажется, впервые не понял ещё, а почувствовал, что, видимо, проскочил в своих экспедициях какую-то важную точку, необходимую зацепку, спасительный крючок.

«Да нет, что, – пытался возражать, – для мужика тридцать пять – это фигня. Пусть не всё впереди, но очень многое. Очень».

Вернулся в городок под названием Заводоуковск, где тогда работал, и стал подумывать о женитьбе. На примете здесь были две женщины. Не учительницы, слава богу. С одной отношения сложились отличные, на другую поглядывал. Хотя той влюблённости, что разгоралась раньше, не ощущал. И не мог сказать себе: вот с этой или с этой я буду счастлив всю жизнь. Нет, скорее всего, через два-три года снова потянет отсюда, и жена не удержит. И, наверное, даже ребёнок.

После уроков уходил к железнодорожной станции, садился на скамейку, смотрел на пролетающие по Транссибу поезда с табличками на вагонах «Омск – Москва», «Москва – Тюмень», «Абакан – Москва», «Москва – Владивосток», и тоска сжимала нутро всё сильней и сильней. Огромная страна, непомерные расстояния, миллионы людей, а ему суждено побывать лишь в нескольких точках, узнать от силы тысячу-другую человек, из которых память удержит разве что две-три сотни…

Этот учебный год дался ему тяжело. Несколько раз приезжал на родину, был особенно нежен с мамой, которая скучала одна и заметно старела, подолгу сидел у Седых, качал на руках Надю. Та уже научилась гулюкать и впервые засмеялась от шутки Сергея.

– Ух ты-ы! – поразилась Юлька. – Да ты волшебник… Надюш, дядя Серёжа волшебник?

И та, будто отвечая, ухватила Сергея за щёку, потрепала…

В юности он был уверен: сейчас время летит, а потом, с годами, станет замедляться, дни растянутся, будет когда почитать толстые сложные книги, подумать, ответить на скопившиеся в душе вопросы. Сейчас, пока молодой, нужно скорее жить, потом же – анализировать прожитое.

Оказалось, не так. Скорость всё увеличивалась, как-то раскручивалась, и, даже сидя часами на стуле, не двигаясь, Сергей ощущал её, эту скорость. Ощущал физически: вот он замер, а на самом деле несётся вперёд. И вокруг всё несётся вместе с ним, сидящим на стуле, и в голове тоже. Мысли не то чтобы путаются, мельтешат – это было бы понятно и объяснимо, – нет, они мчатся так же ровно, гладко, словно автомобиль по прямой, без кочек и выбоин на дороге… Впрочем, и мыслями это было сложно назвать: начиналось с какой-нибудь конкретной проблемы или воспоминания, а через несколько минут оставалось лишь ощущение скорости под черепом. Не тяжёлой, без давления и боли, а наоборот, приятной такой скорости, стирающей детали, мелочи, нюансы…

С мамой Сергей созванивался часто, узнавал о здоровье, говорил тёплые, ласковые слова, терпеливо выслушивал её советы, какие мамы обычно дают сыновьям-подросткам… Он был её единственным ребёнком, с отцом они разошлись, когда Сергею исполнилось двенадцать, – он запомнил, что из счастливой пары мама и папа вдруг стали врагами, несколько раз без крика, но очень зло поругались, папа собрал чемодан, с которым они прошлым летом ездили на море, и ушёл. Навсегда. Присылал денежные переводы, но сам больше никогда не появлялся.