Петля Афродиты

Бог не наделил Кирочку красивыми чертами, кроме глаз – на бледном лице с заостренным подбородком они казались двумя окошками в безбрежный и богатый мир. Но кому он нужен? Из ее черных глаз просто струился поток нерастраченной любви, только вот на кого ее тратить? Мужчины предпочитали разбитных, красивых и не столь умных. Да, к серенькой внешности Кира получила от Всевышнего компенсацию: ум, но для многих это не явилось достоинством. Кирочка рано поняла: не видать ей семейного счастья. На судьбу сетовать глупо, ждать манны с неба еще глупее, надо жить. Однако для чего? Или для кого? Если б имелся ребенок… да где ж его взять? Искусственное оплодотворение не было распространено, да и принципы не позволили бы Кире заиметь ребенка таким экзотическим способом, ведь дети должны рождаться от любви и у здоровых родителей. Здоровых! К сожалению, Кира не могла похвастать здоровьем, первый крик ребенка мог оказаться последним звуком в ее жизни. А как бы она любила малыша! Лучшей матери не знала бы Вселенная, однако… Сердце Кирочки билось слишком слабо, чтобы выдержать роды. Тем не менее выход она нашла: раз не дано любить своих детей, Кира пришла в детский дом любить чужих. Так она приобрела сразу пятнадцать человечков до десяти лет, которые нуждались в ней. Кира ходила на работу, как на праздник, даже похорошела.

Директриса Мария Павловна, когда готовилась к серьезному разговору, малоприятному для нее, всегда держала опущенными глаза. Вот и в тот день она говорила, не поднимая глаз на Киру, словно стеснялась своих слов:

– Лиза красивый ребенок, притягивающий глаз… Но мы не имеем права уделять ей больше внимания, чем остальным детям, мы не должны ее выделять.

– Я знаю. Но Лиза очень страдает.

– Все поначалу страдают. Потом привыкают. Не привязывайте ее к себе, Кира Игоревна. Вдруг вы решите что-то изменить в своей жизни, а ребенку не найдется в вашем новом плане места. Вы нанесете ей еще одну травму. Непоправимую.

– Изменений в моей жизни не предвидится.

– Нам не дано знать будущее. Ну хорошо. Допустим, у вас не будет изменений. А если найдется семья, которая захочет Лизу взять?

– Нет! – испуганно бросила Кира и смутилась. – Усыновляют младенцев.

Да, в то время предпочитали брать деток прямо из роддома – отказников, чтобы не иметь проблем с памятью ребенка, чтобы он с пеленок знал родителей, любил их, а не привыкал к ним трудно и болезненно.

– Всякое случается, – не унималась Мария Павловна. Она подняла бесцветные уставшие глаза на Киру, но это были глаза не начальницы, а человека, исполняющего свою миссию и несущего свой нелегкий крест. – Лизу могут забрать, у этого ребенка есть перспективы обрести семью, а если она к вам привяжется – ее же отдирать от вас будут. Подумайте о крохе, которая и так перенесла предательство, испытала горе, ужас. Для вас тоже процесс будет болезненным. Не надо… ладно?

Кира не знала, что ответить, слова директрисы запали в душу и пугали. В сущности, она уже привязалась к девочке, потому с трепетом встречала новое лицо в детдоме, думая, что это пришли за Лизой.

Растаял снег. Дети учили стишки про весну, подснежники и ласточек, а Лиза сидела на подоконнике. Упорство и вера девочки поражали всех работников детского дома, даже тех, кто не питал к брошенным детям особой любви, а ведь таких людей тоже немало, это не лучшая часть человечества. Но и они немножко проникались состраданием к упорной малышке. И только Марию Павловну не умилял ребенок на подоконнике, она считала, что психика девочки находится в опасности. Многие дети сидят вот так и ждут мам, но не столько же времени! И тогда она на свой страх и риск решила применить шокотерапию в некотором роде. Однажды она подошла к подоконнику и твердо сказала:

– Лиза, ты уже большая, поэтому буду говорить с тобой, как с большой девочкой. Мама не придет. Никогда. Не жди ее больше, она тебя бросила.

Наступила пауза, Лиза еще долго смотрела на калитку, а за ее спиной стояла Мария Павловна, чуть дальше – у лестницы – Кира Игоревна. Вдруг Лиза, без просьб и уговоров, слезла с подоконника и поплелась к лестнице. Девочка поднялась в группу, больше она не сидела на подоконнике, однако очень изменилась. Если раньше у нее была цель, она стремилась выполнить задание и сбежать на подоконник, то сейчас малышка все делала автоматически, как зомби.

– Вы ее сломали, – упрекнула Кирочка директрису, это был смелый поступок с ее стороны, она же дерзила начальству. – Лиза потеряна, безразлична, она тает на глазах.

Но Мария Павловна была мудрой женщиной, чтобы обижаться, к тому же она любила свою работу, а в работе обязательно появляются и ошибки. Как их исправить – вот в чем вопрос.

– Что вы предлагаете? – сняв очки и глядя в сторону, спросила она. – Думаете, на подоконнике Лиза обрела бы здоровье?

– Я думаю, лучше жить с надеждой.