Петля безопасности: хроника автомобильных катастроф

Невольные очевидцы трагедии беспомощно наблюдали, как в автобусе мечутся люди. Огромная горящая бензиновая лужа была непреодолимым препятствием. Оказать помощь сгорающим заживо людям они не могли — разве что вызвать пожарную. Пожарный расчет прибыл в считаные минуты после поступившего сигнала. Из-за образовавшейся автомобильной пробки машины пожарной службы добирались до места происшествия по тротуарам. Однако было уже слишком поздно, чтобы спасти людей.

Пожар потушили всего за полминуты — тушить было практически нечего. В автобусе ничего, кроме человеческих тел, не горело. Правда, температура огня была очень высокая. Например, поручни обгорели почти до основания. Картина, представшая перед глазами пожарных и простых очевидцев, была поистине ужасающей. У автобуса лежали безжизненные, хотя и не полностью обгоревшие тела людей. Рядом мужчина, женщина и еще мужчина… Как вспоминает тогдашний начальник городского штаба пожаротушения, особенно в глаза бросился труп беременной женщины. Ее скрюченные обгоревшие руки обнимали живот, будто она пыталась защитить так и не родившегося ребенка.

От «Икаруса» остался лишь почерневший каркас. Внутри его взору открывалось леденящее душу зрелище. Там в невероятных позах застыли те, кто буквально меньше четверти час назад были живыми людьми со своими заботами и планами на будущее. Они так и не сумели выбраться через бушующий огонь. Пожарные, медики, сотрудники милиции, смотря на эту картину, едва верили в ее реальность. Однако это была хоть и самая ужасная, но реальность. После преодоления ступора спасатели продолжили работу, все еще надеясь найти выживших в этом безумном кошмаре. Водитель автобуса Иван Петровский в тяжелом состоянии был доставлен в больницу, где через несколько дней скончался.

Пожарные несколько раз пересчитывали трупы, но цифра у них получалась все время разная. Иногда было просто невозможно определить точно, где какое тело. Показательно в данной ситуации поведение медиков и милиции. Они наотрез отказались заниматься переносом тел погибших для доставки в минские морги. Эту работу опять же на себя взяли пожарные. Всего, по официальным данным, в огне погибло 23 человека. Девятерым удалось спастись: сказалась быстрота реакции и то, что в полуметрах от автобуса находились огромные сугробы снега, сумевшие их защитить от огня. Упомянутой ранее беременной женщине не хватило буквально нескольких шагов до них.

Одна из выживших в пожаре вспоминала: «Сначала нас привезли в 6-ю больницу. Я все о муже спрашивала. Но его не было ни в палатах, ни в реанимации. Потом всех обгоревших перевезли в 3-ю клинику. Родные, когда приехали навестить, не узнали меня. На лице живого места не было. Плакать я не могла. Соленые слезы на обожженное лицо — это страшная боль. Поэтому только кричала: от крика мне становилось легче». Даже время не смогло стереть или сделать менее болезненными воспоминания о том злосчастном утре.

Трагизм ситуации усугублялся реакцией властей. А она, как мы уже упоминали, была направлена лишь на одно — не позволить народу узнать о произошедшей трагедии. Глупо было ждать от коммунистического руководства Белорусской ССР объявления траура по людям, погибшим в минском автобусе № 62. Никто из руководителей республики не обратился к народу с соболезнованиями. Ни «Советская Белоруссия», ни «Звязда», ни другие газеты не стали сообщать о трагедии. О случившемся белорусы узнавали из быстро распространившихся слухов, а также из сообщений «вражеских голосов». О пожаре в минском автобусе, например, сообщила радиостанция «Голос Америки».

Не объявив траура и оградившись публичным молчанием о трагедии, коммунистические власти все же не оставили пострадавших и их семьи без внимания. Сделали они это так, как видели, — в духе «крепких хозяйственников», стиль мышления которых сохранится в независимой Беларуси и зацветет буйным цветом в годы правления Александра Лукашенко. Так как же поступили «крепкие хозяйственники» в 1980 году? Они взяли на себя расходы по организации похорон погибших. Тем из оставшихся в живых, кто нуждался в улучшении жилищных условий, выделили квартиры и выплатили по 3 тысячи рублей (автомобиль «Запорожец» стоил в то время 3 с половиной тысячи рублей). Было сделано все возможное, чтобы люди, не дай бог, не раскрыли рот и не стали задавать лишние вопросы. Впрочем, в то время задавать властям неудобные вопросы не было принято.