Петля для губернатора

Он опустил глаза в книгу, но немедленно поднял их снова, потому что ему почудились отголоски истеричных женских воплей. Доктор почувствовал, как зашевелились остатки волос у него на голове, а на лбу выступила испарина. Он вслух обругал себя кретином, бросил книгу на стол, встал с дивана и решительно направился к дверям кабинета. Когда он вышел в коридор, его решительность стремительно пошла на убыль, и в результате доктора хватило только на то, чтобы пару минут постоять на пороге кабинета, вслушиваясь в гулкую тишину пустого здания.

Главный корпус молчал, молчали погруженные во тьму западное и восточное крылья, лишь сухо шуршал, ударяясь об оконные стекла, стремительно летящий над землей снег.

Метель усиливалась, и доктор Маслов подумал, начиная успокаиваться, что на Новый год, скорее всего, будет нормальная новогодняя погода: со снегом, с морозцем, с пушистым инеем и со всем прочим, что полагается для такого торжественного случая.

Окончательно успокоившись и убедившись, что почудившиеся ему вопли были просто следствием его повышенной впечатлительности, Сергей Петрович повернулся спиной к тускло освещенному коридору и закрыл за собой дверь, не заметив, как на лестничной площадке появилась странная скрюченная фигура. Он вернулся к столу, сварил себе еще одну чашечку кофе и только было нацелился употребить ее, как вдруг дверь кабинета у него за спиной без стука распахнулась.

Доктор резко обернулся и обмер: на пороге стоял тот самый “турок”, смерть которого он констатировал почти сутки назад. Сомнений быть не могло: тот же костюм, те же кроссовки, те же несвежие бинты. Сергей Петрович почувствовал, что стремительно теряет рассудок. “Допрыгался, – подумал он. – Вот они, книжечки… Видимо, там, на той стороне, действительно что-то есть, и я со своим глупым пристрастием к страшилкам обратил на себя чье-то внимание ТАМ… Что же делать-то? Перекрестить его, что ли?"

Ощущая сильнейшую неловкость, которую не мог до конца заглушить даже леденящий ужас, Сергей Петрович поднял дрожащую руку и неумело перекрестил стоявшую на пороге страшную скособоченную фигуру. Ожившему мертвецу, похоже, было глубоко плевать на крестное знамение: издав странный хрюкающий звук, который можно было бы счесть смехом, если бы покойники умели смеяться, некротическое явление двинулось прямиком на доктора Маслова. Доктор попятился, уперся задом в край стола и понял, что сию минуту завизжит, как свинья на бойне, а может быть, даже умрет от разрыва сердца.

Глеб сообразил, что происходит, только после того, как бледный до синевы доктор поднял трясущуюся руку и наложил на него кривой неумелый крест. У него немедленно возникло непреодолимое искушение воспользоваться этой небывалой ситуацией для того, чтобы развязать доктору язык. В конце концов, от него вовсе не требовалось разыгрывать из себя тень отца Гамлета: костюм покойного Купчени, его грязные бинты и сумеречное воображение доктора Маслова уже сделали половину дела. Если взрослому человеку в наше время хочется бояться привидений, это его личное дело.

Приняв такое решение, Глеб приблизился к доктору, который уже успел буквально позеленеть от ужаса, протянул руку и крепко ухватил его за бороду. Голова Маслова покорно подалась вперед, и Сиверов заметил, что глаза Сергея Петровича за стеклами очков начинают закатываться под лоб. Он понял, что доктор вот-вот грохнется в обморок, и толкнул его на диван. Маслов послушно шлепнулся на смятые простыни, очки съехали на кончик носа.

На какое-то время Глеб отвлекся от впечатлительного доктора, потому что на столе прямо перед ним обнаружилась курящаяся ароматным паром чашка черного кофе. Слепой боком присел на стол, пальцем раздвинул витки бинта вокруг рта, взял чашку и с наслаждением отхлебнул. Кофе был не самого лучшего качества, но крепкий и без сахара.

– Хорошо, – сказал Глеб доктору, который следил за ним выпученными глазами. – Просто отлично. Так я вас слушаю, Сергей Петрович.

– Э-э-э… – нерешительно проблеял доктор Маслов, не в силах понять, чего от него хочет посланец из потустороннего мира. – А в чем, собственно… Постойте-ка, – внезапно начиная прозревать, сказал он, – вы кто?

– Вот это уже другой разговор, – сказал Глеб и принялся виток за витком сматывать с головы бинт. – А то развели тут художественную самодеятельность… Только креста из двух шпателей не хватает. Как маленький, честное слово. – Он бросил ворох несвежих бинтов в угол, снова пригубил кофе и криво улыбнулся доктору. – Рассказывайте, Сергей Петрович, как вы дошли до жизни такой.

– До какой такой жизни я дошел? – агрессивно спросил доктор. Он все еще был бледен, но зеленоватый трупный оттенок уже сошел с его лица, и видно было, что он начинает приходить в себя.

– Ну как же, – сказал Глеб. – Будто вы не знаете! Мошенничество, похищение людей, воспрепятствование в оказании пострадавшим медицинской помощи, убийство.., и хорошо, если только одно убийство. Список, достойный бывалого рецидивиста, как вы полагаете?