Петля для полковника

— Ну вроде бы все пробовал, все перепробовал, только дворником не был. Теперь и это попробую.

— Если не прогоришь, — насмешливо сказал Пастухов-младший.

— А чего прогорать? Люди, видно, солидные. Раз за дело взялись люди солидные, чего прогорать?

— Ох, Кирюша…

— А ты не вздыхай, Боренька, — сказала Люся, — ты соглашайся. Может, от твоего согласия и зависит, прогорят они или нет. Ты ведь специалист!

— Вот именно! Я слишком хорошо знаю, что такое кооперация! — В голосе Пастухова-младшего послышалась горечь. — Глеб хорош только у плиты, организатор он никакой.

— Вот и стань организатором, — настаивала Люся.

— У меня для такой оргработы кишка тонка, милочка моя.

— Да не горячись, Борюня, — беззаботно сказал Виноградов. — Тут сразу видно, кто играющий тренер. Этот Виктор Николаевич все сорганизует. Будь спок. А от тебя, Борюня, требуется мозговой трест. Со мной тоже все понятно. Двигаться нужно, а этому соответствует вся моя профподготовка. Значит, кухню им достать? Расстараюсь, ей-богу, расстараюсь. Почему не попробовать, правда, Люсенька?

Люсе Виноградов был явно симпатичен. Особенно после того, как ей сказали, что он дважды выезжал с нашей сборной за океан.

Борис стоял у витрины, смотрел сквозь пропыленное до зеленой ряски стекло на прохожих. Им не было никакого дела до этого заброшенного пустого зала — они даже не смотрели в сторону этого дома. А ведь людям свойственно, шагая по улице, рассматривать витрины и окна. И Борису почему-то стало обидно. За тех людей, что выстроили этот зал. Наверное, не для того, чтобы тут разгуливали мыши, валялись ржавые ведра и густела пыль. За бесхозяйственность, которая торжествовала тут годами. За упущенные возможности. «А может быть, зря я скептически отношусь ко всему? — подумал он. — Что держит меня в Малаховке? Привычка к людям, с которыми сработался? Уверенность, что у нас в магазине честный коллектив? Да, пожалуй, именно это. Но на дорогу трачу почти два часа. На автомобиль, на свой домик в Малаховке я вовек не заработаю».

— Как играть кончил, — рассказывал Люсе Виноградов, — так будто все оборвалось. Вот не поверите… Пустота. Лягу спать — заснуть не могу. Объяснимо: нагрузок нет, не устал. Дурак я, конечно, сам виноват. Надо бы в инфизкульт, хоть в областной, хоть на заочный… А я как-то подумал: школу окончил под давлением тренера. Куда ж мне в вуз? Честный был. А у нас в команде за то время, пока я сомневался, ребята не то что в дипломированные тренера, в кандидаты наук повыходили! Один сезон играет студентом, другой — уже аспирантом. Когда что сдавал? Когда готовился? Если мы с ним на одних сборах едва-едва до койки каждый день доползали? А я, дурак, пример не брал. Теперь жалею. Куда идти? С пацанами в детской секции не смог — не педагог я. Туда сунулся, сюда… В цирк пробовал. На силовые номера. Говорят, не сценичный. Артистизма нет. Вот на ипподроме у меня одно время пошло… Да… Денег тех я уже домой не приносил. И Верка моя… Разочаровалась. А я под это ее разочарование как пошел… Одеколоном, правда, брезговал. Это меня, наверное, и спасло. Водка-то не по моим заработкам. Тем более я хорошо закусывать люблю. Под сукнецо у меня не идет.

— Кем же вы сейчас? — сочувственно спросила Люся.

— Да, можно сказать, никем. Числюсь на спасательной станции спасателем-водолазом. Работы никакой. Пруд как в Останкине, у телецентра, там и кошка не утонет. Тем более пьяных не стало. Ну и денег за такую «работу» — кот наплакал. Если здесь выгорит — женюсь. И детей нарожаю. Знаете, за рубежом как считается? Чем у человека больше детей, тем он, стало быть, состоятельней, а значит, авторитетней. У канадских профи у всех ребятни навалом — авторитет! — Люся только улыбнулась.

— …Тут поставим стойку бара… — послышался голос Киреева, — я на выставке в доме Хаммера, на Краснопресненской, такие завлекательные вещи видел! Представляешь, в эту стойку что только не вмонтировано! И комбайн, и взбивалки, шинковки, хлеборезки…

— У нас тоже такое есть, — отозвался Пастухов-старший.

— Я и на внешторговские конторы выход найду!

— Будет у нас соответствующий оборот — тогда и найдешь!

Они вернулись в зал.

— Ну как? — бодрячески спросил Киреев. — Нравится?

— Да тут пока еще особенно нечему нравиться, — отозвался Борис. — Но место бойкое, народу, как я наблюдаю, много здесь ходит.

— А как вам, Кирилл Степанович?

— А мне все всегда нравится. Были бы люди хорошие.

— Тогда решим первый вопрос. Какие работы, какими силами необходимо произвести в первую очередь?

— Убраться бы тут надо, — оценивающе глянув на полы, сказала Люся. — Прямо и не знаю, кто тут возьмется. Из «Зари» такие капризные…

— Сейчас, Люсенька, я поднимусь наверх, позову жену, вы с ней, как добрые хозяюшки…

— Как наверх? — оторопел Глеб. — Разве ты тут?..

— Ты не узнал дом моей мамы?

V