Петля (Инспектор Лосев - 2)

- Громкое будет, если разрешит руководство, - рассудительно замечает Валя и обращается к Кузьмичу: - А как будет по нашей линии, Федор Кузьмич?

- А никак.

Кузьмич выдвигает ящик стола, шарит там рукой и наконец выуживает пачку сигарет, достает оттуда последнюю, секунду смотрит на нее и, вздохнув, закуривает. Потом с ожесточением мнет пустую коробку и швыряет ее в проволочную сетку возле своего кресла.

- Что значит - никак? - насупившись, спрашиваю я.

- То и значит. Дело о самоубийстве Веры Топилиной, полагаю, закончено. Так, что ли, Виктор Анатольевич?

Наш следователь досадливо кивает в ответ.

- Именно так, - говорит он. - Завтра напишем постановление. И в архив.

- Как - в архив?!

- А так, - пожимает плечами Виктор Анатольевич. - Доведения до самоубийства ты тут не докажешь.

- Так я и думал, - хладнокровно замечает Валя.

- Что же получается? - еле сдерживаясь, говорю я. - Этот подлец будет спокойно жить дальше, а...

- Он не будет спокойно жить дальше! - вскочив со стула, горячо восклицает Эдик. - Что ты говоришь! Он же преступник! - Красный от возбуждения, он поворачивается ко мне: - И я тебе вот что скажу, слушай. Его разоблачила Вера. После смерти. Понимаешь? А ее смерть еще усугубит его вину, увидишь. Суд учтет факт самоубийства человека, которого Меншутин втянул в преступление. Это же факт, что он ее втянул.

- Но он ее довел до самоубийства, - не сдаюсь я.

- Докажи, - предлагает Кузьмич. - Жена не даст официальных показаний. Она тебя предупредила. Кто еще? Павел? Это не свидетель. Ты сам понимаешь. А насчет суда он прав, - Кузьмич кивает на Эдика. - Морально Меншутин ответствен за это самоубийство. Но и все. Что поделаешь? Дела, милые мои, кончаются иной раз и так...

Да, кончаются и так. И сдаются в архив. Дело раскрыто, и дело закрыто. Я прошел по третьей петле и, увы, оказался там, откуда начал.

Такого еще у меня не бывало, и у моего друга Игоря тоже. Завтра я ему все расскажу. Завтра он наконец выходит на работу.