Петля. Книги 1-5

Там на узком выступе за перилами стояли два человека. В двадцати метрах под их ногами чернела река, похожая ночью на мокрый асфальт. Мало кто бы поверил, что это отец и дочь: вице-губернатор Николай Васильев и лейтенант полиции Варвара Тимофеева.

Васильев вцепился побелевшими пальцами в перила и, прижимаясь животом к спасительной опоре, беспомощно хныкал. Перевозбужденная Варвара ощущала необыкновенный прилив сил. Она не могла молчать, вертелась и жестикулировала, придерживаясь лишь одной рукой, да и то не всегда. В другой ее руке блестел нож, которым она то и дело угрожала Васильеву.

— Кто сказал, что люди не летают? Чушь! Ты готов, папочка, доказать обратное? Вот она настоящая свобода — расправь руки и лети! Это же счастье. Тебе не надо будет брать взяток, плести интриги и содержать любовниц. Ну же, смелее, разожми пальчики. Не хочешь, тогда я их отчикаю. — Она ткнула ножом в ладонь чиновника и громко рассмеялась.

Однако смех быстро оборвался. Девушка развернулась лицом к реке, набрала в грудь воздуха и расправила руки, словно намереваясь взмахнуть крыльями. Ее ступни едва помещались на бетонном парапете, тело вытянулась к небу, а на лице не было и капли сомнений, что она может летать. Сейчас взмахнет — и взлетит черно-белая птица.

Так длилось всего несколько мгновений. Безумная решимость в ее глазах сменилась новой вспышкой гнева.

Варвара обхватила Васильева, приставила нож к его горлу и зашипела в ухо:

— А знаешь, что я поняла? Мы не можем жить одновременно. Как вода и огонь на одной щепке — или ты, или я. Выбирай, кто полетит?

— Ты, — испуганно выдохнул Васильев.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась Варвара в ночное небо, откинув голову. Но тут же вновь вцепилась в отца. — Я помню из детства, как сосед кружил за руки свою дочь, и та кричала от счастья: я летаю, летаю, а потом просила: еще, еще.

Сжавшийся от страха Васильев выдавил:

— Отпусти.

— Ты ни черта не понял! — взвилась Варвара. — Если мы не можем жить одновременно, это не значит, что останется кто-то один.

Васильев с страхом покосился на Варвару. А та вновь переменилась в лице и ласково попросила:

— Сделай то, что ты никого не делал для меня. Обними свою дочь, и мы полетим вместе.

— Варвара!

Крик со стороны заставил Тимофееву обернуться. Она увидела перебегавшую к ним через мост Елену Петелину, осклабилась:

— О, вездесущая Петля, ты первая. А я ждала, кто же будет нашим зрителем.

— Варя, отпусти его. Еще ничего не потеряно. Водитель Васильева жив.

— Не подходи! Включи телефон на запись и снимай.

Елена остановилась в трех метрах от Тимофеевой. Сзади загудела сирена, на мост влетела полицейская машина с мигалкой, хлопнула дверца. Петелина обернулась и увидела Митрохина, вооруженного пистолетом. Он прибыл один. Нашел выход, отправил оперативников проверять квартиры, а сам примчался сюда.

Митрохин не стал церемониться. Он целился в Варвару и требовал:

— Тимофеева, не дури, немедленно отпусти заложника.

— Зрителей прибыло, — криво улыбнулась Варвара.

В ее руке появился пистолет, она взяла на мушку Петелину, а сама пряталась за тело Васильева.

— Ну, кто кого, Стас? Ты меня, или я ее?

У Елены похолодела спина, свело живот и чуть не подкосились ноги. Ствол был направлен ей в грудь, она в трех метрах на пустой дороге, безумная Варвара настроена решительно, ни спрятаться, ни убежать, и ответ на вопрос «кто кого» предельно ясен.

Это дошло и до Митрохина.

— Ты всегда была чокнутой, Миша-Мишель. — Он попятился, спрятался за машиной и крикнул от туда: — Свихнувшаяся идиотка!

Щеки Варвары вспыхнули, словно от несправедливой пощечины. Она хотела огрызнуться, но Петелина под влиянием спасительного рефлекса, опередила ее и высказала неожиданное сочувствие:

— Какие же мужики сволочи.

Варвара заинтересованно посмотрела на нее, и Елена поняла, что попала в точку. Она быстро продолжила:

— Митрохин урод, как все опера, не может без оскорблений и дурацких шуточек. Чего стоит эта их собачка, — Елена смешно изобразила кивающую голову, — правильно сделала, что выбросила.

— Снова подсунут, — ответила Варвара. На этот раз спокойно, без нервов.

— Дебилы, — согласилась Елена.

Она отнюдь не была профессиональным переговорщиком, но жизненный опыт подсказывал, что входить в доверие на почве негативных эмоций неверно, они, как детонатор, неловкий поворот — и взрыв. Надо расширить поле контакта за счет чего-то, позитивного с акцентом на будущее.

О чем сказать? Как? — метались ее мысли. Перед ней обиженная судьбой больная одинокая женщина. Одинокая! — подсознание вырвало главное из перечисленного. И стало проще.

— Я знаю, о ком ты мечтаешь, — мягко сказала Елена.

— Если ты о Кулике, то можешь взять его себе, — скривилась Варвара.

— Скажешь тоже, Кулик. Он подкатывал ко мне, но я его отшила. Обломала его настрой, — усмехнулась Елена. — Не мужик, а напыщенный гусь.

На мост подъехала еще одна машина, из которой появился Кулик. Он мельком оценил обстановку и сунулся к Митрохину за разъяснениями. Со стороны казалось, что полковник испугался и спрятался за машину.