Петля разума

– Рик, помнишь, как я рассказывал тебе о своем детстве? Вот и я не помню. Никто не помнит. Кроме меня, Рик. Потому что я никогда о нем не говорил. Никогда и никому. И будь моя воля, я бы забыл о нем навсегда. Как страшный сон, будто это все было не со мной. Но это то, с чем я должен жить. Я искал всю свою жизнь хотел быть любимым, искал ее везде. Я был слишком чувственным, ранимым, и ненавидел себя за это. Сначала я ненавидел окружающих, за их жестокость, за их мерзкие поступки, слова. Затем, чем взрослее я становился, я начал ненавидеть себя. Что постоянно борюсь с этим, но ничего не могу поделать. Я мечтал, что в один момент мое сердце превратится в камень, и я перестану что-либо чувствовать, а буду руководствоваться лишь разумом. Так и случилось: более сотни книг, разбитых сердец, жестокость по отношению к людям, которые даже не заслуживали этого, сделали свое дело. Я научился манипулировать, влюблять, внушать. Я чувствовал себя неуязвимым, совершенным. Но ненависть к себе, она никуда не исчезла. Разные тела в постели, разные виды и сорта алкоголя, легкие наркотики, драйв, адреналин – ни что, мать его, не могли пробить этот каменный налет на моем сердце. Тот самый, о котором я молил Бога. В один момент мне захотелось просто сделать добро рандомному человеку. Даже это мне не удавалось: я постоянно смотрел, анализировал, выбирал, кто же этого больше достоин. Затем я просто пил кофе и увидел тебя, как ты, еще совсем юный стоял на тротуаре, опершись на стену вашей, тогда еще не известной мне, конторки, устремив взгляд куда-то вдаль. Я не мог понять, куда же ты смотришь, потому что мне мешало здание. Мне стало настолько интересно, что я не поленился и встал напротив тебя, но за дорогой. И до меня дошло – ты наблюдал за розовым закатом. Каким же он был прекрасным. Столько лет прошло, Рик. И за все эти годы я почувствовал, как мое сердце чувствует, словно мне вновь десять лет и я просто наблюдаю красоту, забыв, что отец снова придет злым с работы и будет бить мою мать, а затем меня. Буквально полчаса спустя. Рик, ты дал мне намного больше, чем взял. Я не говорил тебе об этом, да и никому, потому что я врал всем, врал себе, и был чертовски убедителен. Я не знаю, зачем я тогда решил накачать тебя наркотой. Мне почему-то хотелось, чтобы и ты стал таким же черствым и циничным, как я сам. Мне было завидно, что у тебя есть куда вернуться, в отличие от меня, возвращающегося каждую ночь в пустоту и одиночество. Несколько дней назад, я трахался с одной молоденькой девушкой, просто, потому что так надо, чтобы снизить градус напряжения. Было темно, она сидела на мне, а у меня шли слезы. Просто, слезы, ты представляешь?

– Мартин, все хорошо, тебе не обязательно обо всем этом говорить. Я верю тебе, правда.

– Нет, Рик. Ты уж прости, но я так не могу. Я устал притворяться, эта маска, которую я нацепил на себя десятки лет назад, она вросла в кожу. Сегодня, я впервые решил приехать сюда раньше, чем делал это раньше и очень удивился, когда увидел во дворе машину. Я решил, что наверняка это ты вернулся, мне даже стало радостно, что ты вновь начал жить, но мысли почему-то решили смениться на менее позитивные – вдруг это грабители, либо спецслужбы. Поэтому я решил позвать тебя, прежде чем войти, и когда не услышал ответа, пошел за битой.

– Да, я все видел.

– Так почему же ты не отзывался, Рик? Хотя, я понимаю Рик, какую я боль тебе принес. Я убивался в последние дни, я глотал все подряд, лишь бы хотя бы чуть-чуть облегчить эту боль. Рик, я ненавижу себя, о Боже, я просто уничтожил все, что было тебе дорого, и теперь уничтожаю себя. – Рик готов был сойти с ума, лишь бы перестать чувствовать жалость к нему, он понимал, что он чувствует. На его глазах выступили слезы, а лицо не выражало ничего, кроме глубокого страдания. Если Мартин и заслуживал наказания, то не такого жестокого.

– Мартин, она была беременна…

– Что, черт, Рик, что? Нет нет нет, ты ведь… скажи, что ты. Зачем ты это сказал Рик? Скажи, что это не так! Прошу Рик, скажи, что это не правда, умоляю! – Рик хотел бы сказать этого. Но не мог. Он только теперь понял, насколько он жестоко поступил с ним.

– Господи, что же я натворил. Что же я натворил, Рик? – Мартин резко поменялся в настроении, его лицо побелело и не выражало ничего. Он молча развернулся и направился к машине. Рик стоял в недоумении, но не мог себя заставить пошевелиться. Подойдя к машине, он вновь начал копаться в ней, и Рик, наконец, смог себя заставить прийти в себя. Он медленно направился в след за ним. Их разделяли десятки метров, поэтому Рик был готов к любому его действию. Любому, кроме этого – он вылез с пистолетом в руке.

– Рик, стой там, не приближайся, иначе я выстрелю.

– Мартин, черт возьми, что ты делаешь?!