Петля судеб. Том 2

Бесспорно – высокие, высокие отношения. Этот облом, выходит, стоит и ждет, пока хозяин за табуреткой сходит и ему «леща» отвесит.

- Ну, пустишь в дом-то? – я хлопнул его по плечу – Или нам утром приходить?

- Ээээ – Селибоба глянул вверх, на темное небо, после перевел взгляд на меня – Поздно уже… Но, с другой стороны, ты мне брат, а хозяину – друг. Как я могу тебя так обидеть?

- Никак не можешь – подтвердил я – И еще просьба – вон, Назира чаем напои. Мы весь день на ногах, он устал не меньше, чем я.

- Конечно – затопотал своими слоновьими ножищами привратник – Чай, пахлава, халва – все есть! Хорошо посидим, покушаем! А потом песни петь станем! Проходите в дом, дорогие, проходите!

Великое дело все же репутация. Великое. Не ленись, зарабатывай ее всеми возможными способами, и раньше или позже твои труды будут вознаграждены.

Бахрамиус обнаружился на небольшом балкончике, он смотрел на звезды в огромный и архаичный телескоп. Причем время от времени он что-то записывал в длинный пергаментный свиток, что лежал на столике рядом с ним. Как видно, при помощи небесных светил планировал рассчитывать земные пути отдельных граждан, вероятнее всего состоятельных. Знать будущее есть исключительная привилегия сильных мира сего. Всем прочим не до того, они не очень интересуются грядущим, ибо заняты тем, что выживают в настоящем.

- Мое почтение, великий маг – произнес я – Рад видеть тебя в добром здравии.

- А, Хейген – повернулся ко мне Бахрамиус – Как всегда внезапно, но как всегда очень вовремя. Не поверишь, только сегодня тебя вспоминал.

- Поверю, отчего же – я подошел к волшебнику поближе, и мы сурово, по-мужски, обнялись – У меня очень мало друзей, потому дня не проходит, чтобы я не вспомнил о каждом из них. И если я оказываюсь где-то рядом с ними, то непременно стараюсь зайти, проведать, узнать, не нужна ли им моя помощь.

- Помощь не нужна – волшебник повел рукой, показывая на подушки, лежащие рядом с ним, мол – садись, в ногах правды нет. Или ложись, если есть желание. Тут Восток, тут другие правила приличия – А вот если ты мне сможешь дать ответы на кое-какие вопросы – буду рад.

- Все, что знаю – расскажу – пообещал магу я, устраиваясь на подушках поудобнее – Ничего не утаю.

- Сегодня в небе появилось новое светило – ткнул пальцем, на котором блеснул искрой перстень с огромным бриллиантом, в черную бездну над нами Бахрамиус – И это не звезда, их-то я ни с чем не спутаю. Скажи, друг мой, ты случайно не знаешь, что нынче случилось там, в небесных сферах?

Ой, так уж ты и не в курсе того, что это там, на небосводе, такое случилось! Или ты никогда не глядел на яркую точку, что находится вот там, слева, и которую можно было бы назвать по имени той, кто стал виновницей ее появления – Тиамат.

Хотя, впрочем, его может интересовать имя этого светила. Варианта-то три, поди знай, кто успел первее других.

- Лилит – коротко ответил я – Это светило – она. Вернее, ее новые чертоги.

- Стало быть, Тиамат отныне не единовластная повелительница небес? – уточнил Бахрамиус – Должно быть, ей этот факт досаден. Мы, люди, и то не любим становиться вторыми или, того хуже, одними из многих. Что уж тут говорить про богов? Для них подобное нестерпимо. К тому же, насколько мне известно, воцарение в небесном доме дает богу или богине новые силы.

- Дает, дает – покивал я, довольный тем, что разговор с самого начала направился в нужную мне плоскость – И силу, и власть, и новую паству. Так что вроде бы не самая могущественная до того Лилит теперь стала куда опаснее, чем была.

- Опаснее для кого? – уточнил маг, снова уставившийся в небо.

- Для многих – отозвался я – Но в первую очередь для Тиамат. Как верно было замечено – и мы-то, смертные, на вторых ролях ходить не любим. Не любят небожители конкуренции.

- Я рад, что мы, как и всегда, мыслим одинаково – Бахрамиус оторвался от телескопа, потянулся и комфортно разлегся на подушках – Только с годами понимаешь, что родство по крови – ничто, как и показная преданность слуг. Родство душ – вот величайшая ценность. Родство мыслей – вот то, что не купишь за деньги! Сильному и мудрому ничего не стоит окружить себя льстецами, которые станут соглашаться с любым произнесенным словом, даже не вникая в его суть. Куда сложнее найти того, кто это слово по-настоящему оценит, кто поймет смысл сказанного – и внешний, и глубинный.

- Истинно так – я тоже раскинулся на подушках – Очень мало нас осталось на свете, достойных людей.

- Мало, очень мало – пристально глянул на меня волшебник – И оттого моя душа плачет который день, всякий раз как я вспоминаю о тебе.

- В смысле? – чуть опешил я.

- Ты, Хейген, за минувшее время стал мне дорог, как друг. Как брат! И, видит небо, всякий раз, когда меня посещают мысли о тебе и о том слове, что ты мне дал, но не сдержал, я убеждаю себя в том, что причиной того является лишь нелегкий и темный путь, по которому ты идешь.

Чего? Какое слово я не сдержал? Не может быть!