Петля Времени

Трудно стало дышать. Казалось, чья-то исполинская костлявая рука сдавила грудь, а другая схватила за горло и начала медленно сжиматься. Тело его охватила вибрирующая дрожь. Все члены стали леденеть и костенеть....

- О, всемогущий Яхве!!! - Каиафа вложил в свой возглас остатки душевных сил и всю веру, - верни же мне мой облик и мои силы....

И немощь стала неторопливо отступать, зловещие невидимые руки разжались, стали возвращаться обратно свои родные черты лица и своя фигура.

- Ты услышал меня ... Прости мне все мои сомнения и совершенные прегрешения, - первосвященник в экстазе воздел руки кверху.

Глава девятнадцатая

1.16. Иуда Искариот. Каждому делу - свое время.

Иуда, по каждодневному обыкновению, раздал милостыню нищим от Иисуса Спасителя, призывая их славить его и внимать его проповедям. А затем зашел в трактир, чтобы попить на ночь молока, как он обычно делал это.

Едва он пригубил лучший из напитков, вина он не употреблял, как к его столу подсел плечистый, но небольшого роста здоровяк, в грязном светлом плаще и начал заводить странные разговоры, обескуражившие его и поначалу показавшиеся пьяным бредом. Но, похожий на подгулявшего моряка, человек был совершенно трезв и говорил веско и значительно ....

Иуда жадно вслушивался в негромкие убедительные слова подсевшего к нему незнакомца. Его рыжебородое, тронутое оспой лицо насупилось, а жесткие голубые глаза невольно обращались на устрашающего вида клык, выдающийся из-под верхней губы незнакомца.

То, что поведал ему загадочный, уродливого облика, неизвестный в плаще с надвинутым на лоб капюшоном, странным образом перекликалось с недавними действиями Учителя.

- Он все знает, но не может открыто сказать - кругом шпионы синедриона и кесаря, предатель есть и среди вас, его учеников, - Азазелло бросал короткие взгляды по сторонам, - он ведь сам сказал вам об этом вчера на тайной вечере, преломив хлеб и передав чашу с вином.

Так оно и было, - подумал Ииуда, - Спаситель объявил, что один из нас предаст его.

- И он приказал тебе действовать, - продолжал незнакомец, нервно дергая правым веком.

- О, небеса! Я ведь не понял, что Он имел в виду, макнув хлеб в соль и, передавая мне, сказал, - что делаешь, делай скорее, - Иуда встревоженно вгляделся в глаза неизвестного посланца, - я подумал, мне, как всегда, следует пойти раздать милостыню нищим от Него, и я это сделал....

- Здесь, в Иерусалиме действует тайная секта приверженцев Иисуса-пророка, мы вооружены и готовы к восстанию. Ты видел, как восторженно встречал его народ? Это наша работа. Мы провозгласим его Господом богом и царем Иудейским, а вас - апостолами его. Нас немного, но многие сочувствуют ему в Иерусалиме и готовы встать за него. Но нужен толчок, чтобы все добрые люди сделали это.

Азазелло помолчал, озираясь по сторонам и, давая время собеседнику осмыслить услышанное.

- Нужно, чтобы стражи синедриона схватили пророка и заточили его в тюрьму - это будет сигналом к началу восстания и поводом, чтобы защитить Спасителя.

- Что я должен сделать?

- Ты должен выполнить высказанную им вчера вечером волю и указать на него стражникам, которые будут разыскивать пророка и его учеников.

- Но, как я это сделаю?

- Ты подойдешь к Каиафе....

- Но!... - вскричал Иуда.

- Да, да. Он ждет тебя. Он верит в Спасителя и будет с нами. Ты потребуешь у него тридцать сребреников, это пароль, по которому первосвященник тебя узнает. Вот тебе красный шарф, обмотаешь им шею. Стражи опознают тебя по нему и будут следовать рядом. Ты остановишься возле пророка Иисуса и поцелуешь его. Тот, кого ты поцелуешь, будет сразу арестован. После сразу уходи, вооружись, чем можешь и ищи меня, я буду недалеко.

- Но наш Учитель ... Не случится ли с ним худого?

- Мы освободим его и вознесем в храм божий, из которого выбросим всех старых богов и станет он Храмом господним - его Храмом. В Иерусалиме сейчас нет никаких войск. Римские когорты находятся в Кесарии вместе с игемоном Понтием Пилатом. Царь Ирод и вся его охрана - в Антиохии. Здесь лишь немногочисленная стража синедриона. Помни, что Каиафа на нашей стороне. Каждому делу - свое время....

И, сейчас, Иуда сжимал рукой за поясом кинжал, а другой рукой размазывал слезы по грязному, давно не мытому лицу. Не кончилось дело так, как замышлял незнакомец. Не восстал народ, не поддержал Учителя. Напротив толпы требовали его смерти. Учитель мертв, и он, Иуда, способствовал этому....

Незнакомца следовало найти и убить, а затем достойно умереть самому. Весь день Иуда метался по притихшему Иерусалиму и, наконец, увидел подстрекателя возле того же трактира. Он кинулся к нему, но незнакомец, надвинув на голову капюшон, стал, не спеша, уходить прочь. Как ни старался Иуда, он не смог догнать его, хотя и бежал за ним изо всей силы. Непостижимым образом тот удалялся от преследователя, не прилагая к этому никаких усилий и, в конце концов, пропал совсем, свернув в какой-то переулок. Иуда долго плутал по бесчисленным проулкам, но безрезультатно.