Петля Времени

Фагот, тем временем, лихорадочно размышлял над своими последующими действиями. Безусловно, он мог избежать задержания. Но опергруппа появилась нежданно-негаданно, и зафиксировала неразлучную троицу, молва о которой еще совсем недавно гремела по Москве, а следы их пребывания и приметы были отражены в многочисленных следственных документах.

Похищенный ими в Иерусалиме Иисус из Назарета никак не должен быть связан с нашумевшими подвигами троицы, иначе это пахло фикцией и могло быть соединено с их прежними фокусами и заморочками, изрядно надоевшими местным стражам правопорядка, усмотревшим в них обычную мистификацию.

Необходимо установить контакт со следователем, который будет вести дело, изъять компрометирующие их документы и ....

- А, что ты еще умеешь делать, - приставал въедливый Берест, - ну, фокусы, там, какие....

- Фокусы? - рассеянно повторил Фагот, - умею, конечно....

- Какие?

- Всякие... Карточные, например... С игральными костями....

- Ну, это любой шулер умеет. Что-нибудь необычное, покажи.

- Необычное? - Фагот одновременно строил в голове планы дальнейших действий и отвечал, как и положено, угловому камеры, - ну, являл чудеса, приходилось воду в вино превращать... Еще....

Дружный гогот прервал его откровения. Смеялись все. Даже Бурый перестал трястись и пытался изобразить улыбку, хотя и не понимал о чем идет речь, страдая о своем.

Во, дает, фуфлыжник! - молодой вор, по кличке Копна, со сбитым набок искривленным носом, мечтавший занять место припотела у Береста вместо Бурого, деланно закатывался громче всех, тыкая в сторону Фагота грязным пальцем с обгрызенным ногтем.

Новичок встал со шконки во весь свой нескладный рост и сделал шаг к насмешнику. Тот сразу изготовился к бою, подняв кулаки и ощерив выбитые местами зубы. Камера притихла. Угловой вмешиваться не спешил, ожидая с интересом за действиями новичка.

- Ты, понятия-то, соблюдай, - укоризненно сказал Фагот, - и за метлой следи.

Никто толком и не заметил, как легко взмахнулась снизу его левая рука, и большой палец затвердевшим сучком резко врезался в живот противника. Словесный обидчик икнул, согнулся, посинел лицом и стал хватать воздух своим ощеренным ртом. А затем рухнул в проход, перекатываясь и содрогаясь в конвульсиях.

- Ловко, - лишь одобрил старый вор, - и по понятиям.

- Так, что ты рассказывал нам про вино, - продолжил он, надеясь поймать таки новичка на слове.

- Могу превратить воду в вино, - упрямо повторил Фагот.

- Давай, покажи.

- Давайте воду.

Воды в камере ни у кого не было.

- В пять часов принесут кипяток, - напомнил Луговой, бывший комбриг, одетый в гимнастерку с сорванными знаками различия и сидевший по обвинению по статьям 58-1а (измена Родине) и 58-11 (контрреволюционная деятельность).

- Только, это ..., - спохватился вдруг Фагот, - я-то превращу, но пить никому нельзя ....

- Это почему же? - в дело вступил сидевший на одной шконке с комбригом бывший директор меховой фабрики, арестованный за расхищение социалистической собственности, а заодно и по статье 58-7 (за вредительство) и ждавший уже суда.

- На то и вино, чтоб его пить, - подхватил Луговой и дернул кадыком, сглатывая набежавшую слюну.

- Я давал подписку, - удрученно сказал Фагот.

Камера взорвалась неприкрытым удивлением. Привстал с пола даже молодой вор, уже немного очухавшийся от полученного коварного тычка и пялясь на обидчика в явном непонимании.

- Какую подписку ... Почему ... Что за чепуха ..., - послышались разрозненные голоса.

- Когда получал кружку, ложку и полотенце, - пояснил ничуть не смутившийся Фагот, - я расписался на бланке с правилами тюремного режима, пунктом четырнадцатым которого категорически запрещено хождение на территории зоны любого спиртного.

В камере повисла недоуменная тишина.

Угловой, как и положено старшему, вновь не спешил высказать свое мнение по возникшему вопросу. Остальные попросту побаивались, оказавшегося опасным и скорым на расправу, новичка.

- Да, ты что, плетешь-то, - не выдержал, наконец, комбриг, - ты это серьезно или туфту гонишь?

- Вполне серьезно, - подтвердил Фагот свою приверженность закону, - Мессир раз и навсегда научил меня всегда неукоснительно соблюдать договор, если скрепил его своей подписью, а, особенно, кровью.

Тут уже заинтересовался и Берест, заинтригованный незнакомой кличкой, а, больше тем, с каким нескрываемым уважением произнес ее вновь прибывший арестант.

- Кто такой Мессир, - в голосе его звучало недоверие и скрытый сарказм, - что-то я не слыхал ничего про вора с таким погонялом.

- Ну-у-у..., - протянул Фагот, явно подбирая определение, - ... наш пахан, - наконец нашелся он.