Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Я заржал, именно заржал. Такого интереснейшего хода я не ожидал от своей жены. Позже я узнал: у Бежина с Панасяном был шок. Они стали обзванивать всех своих содоносчиков, искать телефон Зайцева, чтобы узнать, правда ли это. Зайцева они нашли только вечером. Он мне позвонил и рассказал, как его искали. Представляю, веселенький был денек у Бежина–Панасяна.

Утром в понедельник я написал письмо в Секретариат с просьбой прислать в издательство Ревизионную комиссию для проверки, отвез Гусеву, не заезжая в «Столицу», а в издательстве сразу собрал совместное заседание Правления арендного коллектива, Дирекции и Главной редакции, то есть всех руководителей. Это заседание я полностью записал на пленку. Она хранится у меня. Перед заседанием Бежин с Панасяном, растерянные и наглые, затащили меня в кабинет, где столы их были напротив, и предложили отставить заседание, поговорить. Я отказался разговаривать с ними. На заседании Бежин попытался перехватить инициативу, перебил меня, зачитал письмо, знакомое всем. Пора и вам познакомиться с ним:

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № заседания правления арендаторов издательства «Столица» от 18 февраля 1991 года ПОСТАНОВЛЕНИЕ

В связи с развалом работы издательства, срывом выпуска плановых книг, разбазариванием бумаги, порочной кадровой политикой, авантюристическим стилем работы и созданием неблагоприятной атмосферы в коллективе, а также ввиду отсутствия личных качеств, необходимых для управления большим коллективом:

1. Освободить Алешкина П. Ф. от занимаемой им должности директора;

2. Назначить и. о. директора Мансурова С. Г.

3. Создать временный комитет по выводу издательства из кризисной ситуации на три месяца в составе пяти человек: Бежин Л. Е., Мансуров С. Г., Зайцев А. Б., Палехова Н. С., Игнатьева В. И.

Члены правления арендаторов: Бежин Л. Е., Иванов М. М., Игнатьева В. И., Кончиц А. А., Паламарчук П. Г., Палехова Н. С., Панасян С. А., Романов Б. Н.

И коллективное письмо, слово в слово повторяющее Постановление.

В дни так называемого августовского «путча» я веселился, хохотал не только потому, что весь «путч» с первой минуты казался мне глупейшей имитацией, но и потому, что этот «путч» как две капли воды походил на события в «Столице». Я смеялся, говорил многим: зря Янаев не посоветовался с Бежиным, он бы узнал, чем такие «путчи» заканчиваются! Происходило то же самое, только в масштабах страны. Произошел «путч» также, когда президента не было в Москве; Горбачева также пытались шантажировать, чтобы он написал заявление об отставке; также был создан комитет по выводу страны из кризиса; такие же сплетни–указы лились, только в масштабах страны. И, вот уж чертово число, минипутчистов в «Столице» тоже было восемь человек. И главное, так же, как и СССР, «Столица» развалилась после минипутча.

После того как Бежин зачитал письмо, я сказал, что до сих пор считал, что такие истории случаются только в романах, представить себе не мог, что такое может случиться со мной, тем интереснее мне будет следить и участвовать в этой истории для того, чтобы использовать этот материал в будущем произведении. Это у меня записано на пленку, можно проверить.

Я легко отмел все сплетни, которые распускались содоносчиками. Были сплетни до смешного глупые: например, меня обвиняли в том, что я устроил в издательство своего племянника. У меня много племянников, все они в деревнях и поселках далеко от Москвы, и ни один из них не достиг трудоспособного возраста. Это же все легко проверить. Обвиняли в том, что мы отняли у журнала «Московский вестник» четыреста тысяч рублей. Журнал выпускала «Столица», своего счета у него не было. Журнал убыточный. Сплетня — бред, но как отголосок до сих пор возникают за столами ЦДЛ эти злополучные четыреста тысяч рублей. Сплетня трансформировалась, и теперь говорят, что не «Столица» украла четыреста тысяч рублей у «Московского вестника», а лично я украл эти деньги у «Столицы». Целый ряд таких бредовых сплетен, любезных обывателю и потому неистребимых за пьяными столами, я легко отмел. Труднее было отмести главное обвинение, что я разбазарил бумагу. Это обвинение могла снять только Ревизионная комиссия, которую я вызвал.