Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Возвращался домой один. С нашего конца деревни некому ходить в клуб. Большая луна взобралась на деревья и присела на верхушку, сонно разглядывая землю. Испуганные слабые звездочки попрятались за спины более ярких. А те немного потускнели и не так уверенно подмигивали земле. Деревня спала. Раньше весной из клуба шли широкой ватагой. Смех слышался, песни, шутки. А теперь тишина! Один! От этого было грустно. Шел я мимо Туманова дома. Заднее стекло избы тускло светилось желтоватым светом. Вспомнился высокий потрескавшийся пень и я почти побежал, заспешил домой. Там осторожно вывел из сеней велосипед, взял лопату и полетел за речку к осиннику. Прислонив велосипед к дереву, я начал искать среди молодняка подходящую осину. Таких было много. Я выбрал прямую, невысокую. Провел черту вокруг ствола и стал копать. Я окапывал ствол так, чтобы можно было вытащить корень вместе с землей. Боялся, что осина не примется. В кустах у реки рассыпался соловей. Откуда–то издалека ему отвечал другой. В воде сердито переругивались лягушки. А в деревне сонно и лениво, по–видимому, от скуки, Тонким голоском тявкала собачонка. Я выкопал траншейки вокруг ствола на два штыка лопаты и потихоньку подрубил корни со всех сторон. Вытащил осину вместе с землей из ямки, как комнатный цветок из горшка, и понес, ковыляя к велосипеду. Земля осыпалась и попадала мне в туфли. Я поставил осину на багажник и, осторожно придерживая за ствол, повел велосипед по берегу.

На пригорке выкопал ямку между пнем и дорогой, опустил в нее корни осины вместе с землей и расправил траву, чтобы не было заметно пересадки. Затем отошел в сторону полюбоваться своей работой. Теперь дорогу пересекали две тени. Пахнул предутренний ветерок. Зашелестели, зашептали листья осины. Счастливый, я вскочил в седло велосипеда и покатил в деревню.

Дома я тихо поставил велосипед на место, хотя знал, что мать слышит. Она молчала, когда я снимал с себя одежду в полутемной комнате, но беспокойно вздыхала и ворочалась в постели. Наконец, не выдержала, заворчала:

— Гдей–та ты так долго был? Скоро светать начнет! Танюшке напишут, тогда узнаешь!

— Спи, спи, мама! Она у меня не ревнивая.

Я перешагнул через теплый лунный луч на полу и лег в прохладную постель. Долго лежал я без сна и думал, что где бы я ни был, кем бы я ни стал, солнечные дни моего детства будут всегда со мной…

Милочка и гвоздодер

Костя, ухнув, вогнал топор в бревно и устало опустил руки. Сумерки сгустились, и мужики кончили работу, но расходиться не торопились, расселись на бревнах, закурили и стали обсуждать качество досок, которые привезли сегодня из района на двух машинах. Доски были действительно хороши, приятно выгружать. Все устали и говорили неторопливо. Костя собрал инструмент в ящик и подошел к ним.

— Ты едешь домой? — спросил у него Женька Булыгин.

Костя жил с ним в одной деревне, в Масловке, которая находилась за двенадцать километров от центральной усадьбы, где в эти дни работала плотницкая бригада. Женька был женат, но, когда бригада работала допоздна, ночевал в колхозной гостинице. А Костя старался ездить в Масловку каждый вечер. Там у него была девушка.

— Поздно уже, — ответил Костя Женьке, взглянув на часы. — Автобус ушел. Сегодня здесь придется ночевать, — добавил он с сожалением.

Гостиница была рядом с колхозным Домом культуры. В открытое окно комнаты залетали треск мотоциклов, смех и возгласы девчат. Костя, решивший было сразу лечь спать, не выдержал и пошел в ДК.

— Светке накапаю! — пошутил вслед ему Женька.

— А я твоей! — оглянулся Костя.

— Моей тебе не о чем капать. Зацепиться не за что!

— Думаешь у меня фантазия плохая? Выдумать не смогу?

— Ну, иди, иди!

Костя вышел, но идти в Дом культуры вдруг расхотелось, грустно стало оттого, что сегодня он не увидит Светлану. Перед входом в ДК местные ребята вертелись вокруг мотоциклистов, тут же стояли девчата: Костя подошел. В одном из мотоциклистов он узнал своего односельчанина Ваську Лемешева.

— Ты у нас в клубе был? — спросил у него Костя.

— Был. Твоя там… — заулыбался Васька, понимая, что больше всего интересует Костю.

— Скучает теперь! — засмеялась одна из девочек–подростков.

— А чего ей скучать? Там ребята из Костомаровки приехали, — усмехнулся Лемешев.

Костя растерялся встревоженно и не знал, что ответить. Свет лампочки над входом в ДК был тусклый, и ни Васька, ни девчата не заметили, какое впечатление произвели на Костю слова Лемешева. Да и Ваське было не до того.

— Сбегай позови! Скажи, срочно нужна! — просительным тоном обратился Лемешев к девчонке, той, которая заметила, что Света скучает теперь одна.

— Да говорила я! Не выйдет она!

— А ты скажи: срочно! Срочно! На минуточку! Я тебя за это еще раз прокачу…

— Ну ладно, сбегаю еще раз, — согласилась девчонка. — Только она все равно не придет!