Петр I

В 1757 году фаворит императрицы Елизаветы Петровны просвещенный Иван Иванович Шувалов обратился к Вольтеру, автору жизнеописания Карла XII, с предложением написать историю Петра Великого. Вольтер, далеко не лестно изобразивший Петра в сочинении о Карле XII и уже существенно скорректировавший свои взгляды, ответил, что он мечтал об этом много лет. При написании «Истории России при Петре Великом» он использовал кое-что из того, что читатель найдет в предлагаемом томе, например записки Ф. де ла Нёвилля. По его инициативе в 1761 году были сделаны извлечения из российских записей покойного Бассевича. Они оказались единственным текстом голштинского министра, доступным историкам.

В этих извлечениях нет почти ничего говорящего о той задаче, ради которой голштинцы провели в России столько лет. Но чрезвычайно много полезного для понимания личности Петра и судьбы империи. Именно в этих извлечениях мы встречаем то ли реальный, то ли апокрифический эпизод предсмертной попытки Петра огласить имя своего преемника.

Публикуется по изданию: Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича. М., 1866. Пер. с франц. И. Ф. Аммона.

1721. <…> Весною 1721 года в Ливонию прибыло множество отставных шведских офицеров, которые выдавали себя за желающих определиться в службу царя. Распространился слух, что между ними было и несколько шпионов. Трудность различить их вынудила царя издать указ, которым предписывалось всякому шведу военного звания, находившемуся в этой провинции под предлогом искания службы, выехать оттуда в определенный срок. Вскоре затем последовала казнь князя Гагарина, наместника Сибирского. Заподозренный и обвиненный в обогащении себя в ущерб казне своего государя, он уже около двух лет томился в темницах Адмиралтейства. Царь уважал его за многие прекрасные качества. Всем известно было, что он великодушно облегчил участь пленных шведов, сосланных в его обширную область, употребив в продолжение первых трех лет их плена более 15 000 руб. своих собственных денег на удовлетворение их нужд. Дочь его была замужем за сыном великого канцлера Головкина, а сын был женат на дочери вице-канцлера Шафирова. Не желая подвергать его всей строгости законов, царь постоянно отсрочивал его казнь и для отмены ее не требовал от него ничего, кроме откровенного во всем сознания. Под этим условием, еще накануне его смерти, он предлагал ему возвращение его имущества и должностей. Но несчастный князь, против которого говорили показания его собственного сына и который выдержал уже несколько пыток кнутом, ни в чем не сознавшись, поставил себе за честь явиться перед виселицей с гордым и нетрепетным челом. Царь велел устроить ее перед домом, в котором собирался Сенат, полагая, что преступления и упорство виновного должны подавить всякое к нему сочувствие в душе людей ему близких. Поэтому те из сенаторов, которые были в родстве с князем, не осмелились уклониться от обязанности присутствовать при его смерти. Они должны были не только скрывать свои чувства при виде этого печального зрелища, но даже обедать с царем и весело пить, по обыкновению. Молодой Гагарин, который еще недавно путешествовал по Европе окруженный блеском и свитой, достойными владельного князя, был разжалован и определен на службу простым матросом. Отеческая нежность побудила Шафирова обмануть доверие, которым облек его царь в этом процессе, и утаить из конфискованного имущества преступника значительную сумму для сохранения ее своему зятю. Впоследствии это было причиной его несчастья.