Петр и Мазепа. Битва за Украину

Канонада под Полтавой не только ознаменовала перелом в Северной войне. Она перетряхнула весь мир. Пошла трещинами и стала обваливаться могущественная и мрачная Балтийская империя. Империя, которую полтора столетия возводили шведские короли, ковали сталью и свинцом, скрепляли кровью. А за контурами посыпавшейся державы Европа наконец-то разглядела другую империю, куда более величественную. Российскую. Отныне с ней предстояло считаться, договариваться. На нее надо было оглядываться.

Англичане, голландцы, немцы ошалело освобождались от штампов, которыми сами же ослепили себя — об «Александре Македонском», позоре «Нарвы». Наперебой кинулись заискивать перед русскими. Обхаживали царских дипломатов, будто еще вчера не корчили презрительные гримасы. Теперь льстили, изображали лучших друзей, и подразумевалось, словно так было всегда. У французов одним махом рухнули надежды, что Швеция, разобравшись с русскими, придет им на помощь. Они начали прощупывать почву для замирения, и война за испанское наследство покатилась к концу.

Польшу словно выдуло порывом сквозняка. Шведский корпус Крассау не стал дожидаться, пока его уничтожат. Собрал вещички и зашагал в свои пределы. Вместе с ним постарался исчезнуть Лещинский. Откуда ни возьмись, вынырнул Август. Что ж, Петр не отбросил блудного союзника. К этому времени царь стал уже опытным и мудрым политиком. Он видел, что оптимальным решением для Польши будет восстановить Августа на троне. В Торне (Торуни) состоялась встреча двух монархов. Саксонский и польский властитель умиленно заглядывал в глаза, будто нашкодивший пес — чуть ли не вилял хвостом.

Нет, Петр не стал тыкать его носом в то, что он натворил. Не стал уличать в подлости. Кивал, что он прекрасно понимает — действия Августа были вынужденными, ничего иного ему не оставалось. Заново оформили союзный договор, туда был включен пункт о наказании министров, подписавших капитуляцию с Карлом и выдавших ему российского посла Паткуля. Но и в этом случае Петр великодушно указал, что на министров надо распространить амнистию. Зачем было жертвовать жизнями исполнителей, если приходилось прощать главного изменника?

Но царь все-таки больно и выразительно поддел его. Поинтересовался, почему он не надел богатую шпагу, украшенную драгоценностями — подарок Петра. Август, скрыв смущение, отговорился, что забыл ее в Дрездене. Государь утешил, что это не беда: «Я дарю тебе другую, точно такую же». И принесли шпагу — ту же самую. На самом деле Август преподнес ее Карлу XII, а под Полтавой в вещах короля ее нашли…

В Торн, кроме Августа, приехали делегаты датского и прусского королей. Они вспомнили старые предложения Петра о союзе и заверяли, что двумя руками готовы заключить его. Кстати, Англия и Голландия очень взволновались, чтобы не допустить возобновления договоров против Швеции. Но куда там! Датчане и пруссаки с крайним интересом вынюхивали, какие шведские владения Петр согласится им отдать? Возродился Северный союз из России, Саксонии, Дании — сейчас к нему примкнули Польша и Пруссия.

Но раньше Россия фактически оставалась в этом союзе младшим партнером. Важнейшие решения принимались без нее. Ее интересы всячески ограничивали. Она должна была довольствоваться окраинными клочками земель, которые ей уступят. Зато союзников ей приходилось поддерживать огромными субсидиями, воинским контингентом. Сейчас ситуация стала иной. Условия договоров определяла Россия. Помочь партнерам войсками она не отказывалась, но о субсидиях больше речи не было. Хотите что-нибудь отвоевать у шведов — сами извольте раскошеливаться, выставлять армии. Не было речи и о прежнем разделе плодов побед.

Август отправил к царю своего министра Флемминга, надеялся подтвердить старые договоренности: русским Ингерманландия и Корелия, а Лифляндия — Польше. Но тут уж Петр откровенно пояснил, что былые обязательства перечеркнул сам Август: «Все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не за тем, чтобы уступить ее вашему королю или Польской республике». Эти задумки блестяще были исполнены. В конце 1709 — первой половине 1710 г. русские войска один за другим брали оставшиеся прибалтийские города. Пали Рига, Динабург, Пернов, Аренсбург, Ревель (Таллин). Брали их уже для себя. Заняли и Карелию, часть Финляндии с Выборгом — Петр рассудил, что присоединенная область станет «подушкой», обеспечивая безопасность Санкт-Петербургу.