Петр и Мазепа. Битва за Украину

Для заговорщиков это подходило как нельзя лучше. У Вильгельма Оранского были армия, флот. Но и он поставил британцам условие — Англия должна вступить в союз против Франции. Оппозиция тоже составила список условий, о расширении прав парламента. Поторговались и сошлись. 12 тыс. солдат Оранского внезапно высадилось на британском берегу. Яков II очень удивился, поручил командовать армией своему личному другу, Черчиллю. Но тот предал благодетеля. Привел армию к Оранскому и перешел на его сторону. Якову пришлось бежать за границу, а парламент провозгласил совместное правление Вильгельма III и Марии II. Эту революцию британские историки назвали «славной». Видимо, из-за того, что она заложила принципы британской конституционной монархии. А может, по другой причине — из-за того, что она была масонской.

Вот такой была Европа во времена, о которых мы ведем рассказ. Кстати, если уж упомянуть о западной культуре, то не мешает помнить — представления о ней обычно преувеличиваются. Картины изысканного утонченного общества внедрялись в наше сознание значительно позже, из романов Дюма и популярных художественных фильмов. О какой уж культуре можно было вести речь, если в Европе до сих пор не прекращалась средневековая «охота на ведьм»? В 1660-х годах облавы и расправы прокатились по Германии, в 1670-х — по Швеции. В Далекарлии сожгли 99 человек, в провинции Ангерманланд — 75, примерно столько же в Стокгольме и провинции Упланд. А во Франции в конце 1670-х гг. при королевском дворе обнаружилась большая секта сатанистов. Причем выяснилось, что в жутких ритуалах с жертвоприношениями младенцев участвовали весьма высокопоставленные лица, даже королевская фаворитка мадам Монтеспан. Ее и нескольких знатных сановников Людовик пощадил, только удалил от двора. 36 сектантов и сектанток сожгли, а 81 король приговорил к пожизненному заточению и молчанию. Повелел тюремщикам держать их в цепях и немилосердно пороть, если попробуют заговорить — чтобы скандальная правда не выплыла наружу.

Между прочим, подобные процессы доставляли немало радостей обывателям. Публичные казни во всех европейских странах были частым и популярным зрелищем. Путешественник по Италии писал: «Мы видели вдоль дороги столько трупов повешенных, что путешествие становится неприятным». А в Англии казнили бродяг и мелких воришек, утащивших предметы на сумму 5 пенсов. Приговоры единолично выносил мировой судья, и в каждом городе в базарные дни собирались толпы зевак — смотрели, как вешают очередную партию провинившихся.

Были и более безобидные забавы. Свирепствовало пьянство. Современник, О. Шервин, описывал Англию: «Пьянствовали и стар, и млад, притом, чем выше был сан, тем больше человек пил. Без меры пили почти все члены королевской семьи… Считалось дурным тоном не напиться во время пиршества… Привычка к вину считалась своего рода символом мужественности во времена, когда крепко зашибал молодой Веллингтон, когда протестант герцог Норфолкский, упившись, валялся на улице, так что его принимали за мертвеца… В Лондоне насчитывалось 17 тыс. пивных, и над дверью чуть ли не каждого седьмого дома красовалась вывеска, зазывавшая бедняков и гуляк из мира богемы выпить на пенни, напиться на два пенни и проспаться на соломе задаром».

Грамотность в католических странах составляла 10–15 %, в протестантских — 20–30 % (поскольку там читали Библию на родном языке). А блестящая мишура прикрывала чудовищную грязь. Даже король Людовик XIV (как и его отец и дед) почти не мылся. Вши, ползающие по пышным нарядам кавалеров и дам, считались нормальным явлением. «Сборник правил общежития», изданный при Людовике, учил «причесываться раньше, чем идти в гости, и, будучи там, не чесать головы пятерней, чтобы не наградить соседей известными насекомыми». Тот же сборник рекомендовал «ежедневно мыть руки, не забывая сполоснуть и лицо».

Правилам хорошего тона отнюдь не противоречило высморкаться в рукав, а остроумной шуткой при дворе считалось плюнуть в рот спящему. Королевские обеды напоминали вульгарную обжираловку. И если в России в богатых домах испокон веков пользовались вилками, то во Франции (как и в Швеции, Германии) их еще не знали, Людовик, как вспоминали современники, «всю жизнь ел исключительно с помощью ножа и собственных пальцев». За столом он забавлялся, швырялся в присутствующих, в том числе в дам, хлебными шариками, яблоками, апельсинами, приготовленным салатом.