Петр и Петр. Охотник за браконьерами

— Для кафе это неудобный участок,— утверждал директор конезавода.— Что ж ты думаешь, Степан Григорьевич, чтобы выпить кофе с пирожным, посетитель будет идти за полкилометра от города? А. если дождь? А если плохая погода?.. Да у вас в центре есть свободные участки. А мы бы построили там кладовые. Мы задыхаемся без кладовых.

— В центре города,— говорил Коробков,— все участки уже распределены, а кафе в городе нужно. У нас не хватает мест, где человек мог бы культурно провести время.

Разговор затягивался, каждая сторона приводила все новые доводы, а Клаша вспомнила, что, может быть, Андрей в опасности и что ждать у нее времени нет.

— Это вы председатель райисполкома? — спросила она, чтобы завязать разговор.

Директор конезавода посмотрел на председателя райисполкома, а председатель райисполкома на директора конезавода. Оба они не понимали, откуда мог раздаться вдруг детский голос, и каждый решил, что ему послышалось.

— Я здесь,— объяснила Клаша, заметив, что оба смотрят не туда, куда следует.

Директор конезавода и председатель райисполкома привстали. Председатель райисполкома перегнулся через стол, а директор конезавода заглянул за спинку кресла, на котором сидел.

Клаша стояла спокойная и серьезная, понимая, что пришла она по делу государственному и ей нечего пугаться или стесняться.

— Ты кто? — спросил председатель райисполкома, совершенно растерявшись от неожиданности и не зная, что сказать.

— Я Клаша из Волошихинского рыбопункта,— объяснила Клаша.

— А как ты сюда попала? — спросил председатель, все еще ничего не понимая.

— А я на Стреле приехала.

— На какой стреле? — удивился председатель.

— Стрела — это наша лошадь,— сказала Клаша, удивившись, как серьезный человек не знает таких простых вещей.

— Одна приехала? — спросил председатель.

— Одна,— подтвердила Клаша.

— А где твои родители?

— Папа в командировку уехал, а мама в больнице лежит. У нее этот... Ну я забыла... в общем, который вырезать надо.

— Так ты что же,— спросил председатель,— одна, что ли, на рыбопункте?

— Нет,— сказала Клаша,— мы с братом. Андрей у меня брат. Он большой. Ему уже двенадцать лет.

— Ничего не понимаю,— развел председатель руками.— А брат твой где?

— А брат пошел браконьеров ловить.

— Каких браконьеров?

— А у нас заповедный залив, так брат заметил, что туда браконьеры забрались, форель ловить. Он лодку взял и поехал браконьеров ловить. А мне велел света ждать. А если до света он не вернется — скакать в город и сказать, чтобы его выручали.

Председатель минуту подумал, а потом, повернувшись к директору конезавода, сказал:

— Придется нам, Иван Денисович, завтра кончать разговор. Тут, видишь ли, может получиться дело серьезное: с одной стороны — браконьеры, а с другой стороны— мальчик двенадцати лет. Сам понимаешь, история нешуточная.

Он снял телефонную трубку и набрал номер.

— Милиция? — спросил он.— Начальника. Зайди, пожалуйста, сейчас же ко мне, только быстро! Прихвати, кто там есть из рыбнадзора. Если меня не будет, подождите. Я минут на пятнадцать уйду — не больше.

Жители поселка, имевшие привычку рано вставать, могли в этот день увидеть странное зрелище. По улице поселка шел председатель райисполкома, одной рукой ведя на поводу старую, дряхлую лошадь, с большой неохотой передвигавшую ноги, а другой рукой держа за руку маленькую девочку с серьезным и полным достоинства выражением лица.

Лошадь председатель привязал возле дома, где он жил, а девочку ввел в свою квартиру.

— Вера,— сказал он жене,— это Клаша с Волошихинского рыбопункта. Ты ее, пожалуйста, накорми, напои чаем и уложи спать. Там у дома лошадь привязана, так ты скажи Сашке, чтобы он дал ей овса. Мне некогда сейчас объяснять, в чем дело. Может быть, Клаша тебе сама расскажет. Она девочка серьезная и толковая. А меня к обеду не жди. Я сегодня вернусь поздно.

Через десять минут в кабинете председателя райисполкома открылось короткое, но важное заседание, в результате которого произошли события, сыгравшие немалую роль в судьбе героев повести. 

Глава восьмая Куличкову везет

Мне придется вернуться немного назад и заняться человеком, который до сих пор на страницах повести не появлялся. Фамилия этого человека была Куличков, звали его Федосей Федосеевич.

Когда его спрашивали о его профессии, он всегда, махнув рукой, отвечал:

— Какая у меня профессия! Я неудачник. Вот и вся профессия.

Когда он рассказывал свою биографию, то действительно выходило, что неудачи преследуют его всю жизнь. Работал конюхом на конезаводе — выгнали да еще и опозорили на весь поселок. Поступил продавцом в магазин— выгнали, работал сторожем в школе— выгнали. Теперь второй год болтается без работы и никуда его не берут. Взяли было на карьер откатчиком и тоже выгнали через две недели. Словом, получалось так, что в отношении Куличкова совершено такое количество несправедливостей, что надо срочно куда-то писать, жаловаться в руководящие организации и добиваться наказания людей, эти несправедливости совершивших.