Петр II

С Ываном де Ивановичем дни за два ни за день болезни государыниной никогда таких слов <…> не говаривал, а имел с ним разговоры как государыня больна была <…>, такие что светлейший князь в день тезоименитства Ея Императорского величества приказал учинить фейверк бомбардирскою ротою, которого планы для опробации нарисовал два-три на пример, с Васильем Корчминым. Принесли к светлейшему князю, и он взял и отдал полковнику Витверсу, и велел ему нарисовать своим манером, и как тот Витверс нарисованной план отдал светлейший князь Василью Корчмину, а он Писарев при том не был, и как он х Корчмину приехал, и он ему тот план показал, на котором плане нарисовано: столпы и на столбе корона, и к тому столбу привязана веревка с якорем и прикреплен тот якорь в землю, а при том столбе нарисован молодой человек с глобусом и цыркулем, а другою рукою держит за тот канат, которой привязан к столбу, при котором литеры <…> А в толковании написано: <…> показует великий князь, у которого глобус и цыркуль в руке, то есть нынешняя инфермация, и другою рукою держит за канат для предбудущего подаяния. И он Писарев, увидя ту фигуру, спросил Василья Корчмина, кто при том был, и он ему сказал, что при том были, как светлейший князь ему тое фигуру отдавал, барон Остерман, Алексей Васильевич Макаров, генерал-маеор Волков. И от Писарева взяв ту фигуру, ездил к Алексею Васильевичу Макарову и ему показывал, и он ему велел ехать к светлейшему князю, и он приехал и его светлости тое фигуру показывал и предлагал, что та фигура не хороша, и дабы ее переменить. И он светлейший князь сказал, переменить ее невозможно, я де показывал ее государыне, и он Писарев ее светлость спросил то ли б той фигуре государыне объявляли, и он сказал, что не объявляли, вить де того толко писать я не велел и где де ты его взял? И он его светлости сказал, что он взял у Василья Корчмина. И его светлость послал по него Корчмина и спрашивал его, где он тот толк взял, и он ему сказал: я де тот толк взял у Витверя, и он Писарев при той его светлости говорил, что та фигура дурна, и бес толкования многие растолкуют, и светлейший князь велел им обоим ехать к барону Остерману и спросить, велит ли он тое фигуру переменить или той быть, и он Остерман сказал, как они ему с Корчминым растолковали, — и мне де кажетца нехороша. И они те слова сказали светлейшему князю и светлейший князь взял от них с Корчминым тое фигуру и велел нарисовать другую, которая нарисована и сожжена, и с того времени имел он подозрение, что светлейший князь тою фигурою являет наследником великого князя, а как услышал от Ивана Ивановича, что и дочь свою он прочит за него великого князя, то он говорил с Иваном Ивановичем, что мы все крест целовали государыне, и кого она изволит учинить наследником, тому и быть, и тужили о том, что государыня очень больна была, а более того не говорили.

[Из допроса А. Девиера]

Антон Дивиер маия в 2 де[нь] вдогонку сказал:

Когда говаривал с ним Иван Иванович Бутурлин о деле сватовства великого князя, как у него … сего в допросе показано… и тогда оной Бутурлин упоминал, что светлейший князь будет велик, хотя б де по воле государыни императрицы тому быть, в том Ея величества воля; токмо де светлейший князь не думает того, чтоб князь Дмитрей Михайлович Голицын и брат ево князь Михаила Михайлович и князь Борис Иванович Куракин и их фамилия допустили ево, чтоб он властвовал над ними; напрасно де светлейший князь думает, что они ему друзья, и говорил тогда, когда б сие уже сделаетца, ему скажут де: «полно де, миленкой, и так ты нами властвовал, поди прочь». А ежели бы то учинилося по воли Ея величества, то б князь Борис Иванович тот час прикатится сюда. Правда, светлейший де князь не знает, с кем знаетца, хотя князь Дмитрей Михайлович … льстит не думая, бы что он ему верен токмо для своего интересу, к тому ж говорил мог бы он от государыни пожалован быть, ежели б он просил, однако ж мне не надобно. И понеже давно служу, и при государе блаженные памяти показывал великую службу, когда была ссора у Его величества с сестрою царевною Софьею Алексеевною, и ныне служить готов, токмо б искать государственной пользы. И он Антон ему сказал, что очень то хорошева дела, и всем так надобно делать, и он Иван Иванович говорил, что де хорошева что — светлейший князь что хочет, то и делает, и меня де мужика старово обидел, команду отдал младшему, к тому ж и адъютанта отнял у меня; чего ради он так делает — знатно для своего интересу, а надеюсь де, что государыня о сем неизвестна, буду Ея величеству жаловатца; и ему стану говорить, откуду он такую власть взял, разве за то, что я много ему добра зделал, о чем он светлейший князь довольно ведает, а теперь забыто, так-та он знает, кто ему добро делает.