Петр II

Продолжительная беседа вызывает у меня жажду. Мой денщик, шестнадцатилетний Лёша Аргамаков, предусмотрительно держит горячий самовар на балконе и регулярно обновляет чай у меня на столе. Я упорно рекламирую самовары Исаева. В последние дни у него возникли небольшие проблемы. Не такая уж это оказалась новинка — самовары. Что-то подобное уже давно кое-где используется в Европе. А главное, торговля с Китаем только разворачивается и китайский чай в массовом количестве появится в России не раньше чем через пару лет. Мне же обидно, ведь я купцу даже кредит дал из моих скудных по царским меркам личных средств!

Татищев тоже не отказался от угощения и аккуратно дул на кипяток в своей чашке, пытаясь остудить напиток. Я же задумчиво постучал ногтём по тонкому и звонкому краю блюдца из мейсенского фарфора. Интересно, Куракин в Париже получил уже моё указание добыть письма иезуита д`Антреколя с рецептом восточной керамики? Не то чтобы я не могу без них обойтись. Основные принципы этой невеликой тайны я знаю, но отправной точкой для организации производства российского фарфора станут эти бумаги.

Отставив чашку, я заглянул в бумаги. Педантичный Кириллов всё больше радует меня своей аккуратностью. Перед каждой моей встречей приносит резюме из личного дела посетителя и краткий анализ вопросов, которые предполагается обсудить. Итак, о монетном деле поговорили, о банкнотах посовещались. Осталось решить ещё два вопроса.

— Василий Никитич, я знаю, ты любишь всякие древности. Изучаешь древнюю нашу историю.

— Польщён вашей осведомлённостью обо мне, Ваше императорское величество.

— Как ты смотришь на то, чтобы вступить в Российскую Академию Наук и Художеств?

— Это было бы интересно, но тогда мне придётся оставить дела в Москве при Монетной канцелярии.

— Разумеется. Но дело тебе найдётся и здесь, в Петербурге, те же банкноты печатать! Но помимо того, я придаю большое значение Академии и Университета при ней Лаврентий Блюментрост сделал большую работу по организации деятельности учёных и профессоров. Но предстоит ещё больше трудов. Однако, как лейб-медик он уедет зимой со мной в Петербург, а дела его придётся кому-то передать. Я выбрал тебя, Василий Никитич, на должность нового Президента Академии.

— Благодарю за честь, Ваше императорское величество, буду исполнять порученное со всем рвением.

Удовлетворённо кивнув, я принялся объяснять Татищеву свои планы по преобразованию научного сообщества в России.

— Во-первых, Академия должна способствовать максимальному удобству работы своих членов. Учёные получат разные привилегии, и не будут испытывать задержек в выплате окладов. Более того, нужно подумать и организовать финансирование исследований не только из фиксированного бюджета, но и из средств попечителей, доходов от коммерческой деятельности, а также от дополнительных сумм из бюджета под конкретные проекты. Полагаю, навести порядок с бухгалтерией тебе будет не просто, но у тебя в распоряжении окажутся самые светлые умы страны и всего мира.

Я поглядывал, конечно, в бумажку, но в целом куча умных слов из меня лилась потоком. Полагаю, мой собеседник улавливал не всё, что я говорю, но у него будет время разобраться в письменном плане мероприятий, который подготовили я и мои канцеляристы.

— Во-вторых, нужно обеспечить качество научной работы. Я пока вижу два способа контроля. Первый — наличие публикаций. Учёные, которые годами не пишут ничего нового, нам не нужны. Ещё лучше, если их работы станут перепечатывать и упоминать в зарубежных научных изданиях. Учтите, такие упоминания моя канцелярия станет внимательно отслеживать. Второй способ улучшения научных разработок основан на мнении учёных советов кафедр и всей Академии. Сейчас академиков и адьюнктов мало, но число учёных будет быстро расти за счёт новых приглашённых из Европы, за счёт умных людей из России, вроде тебя. Полагаю, попечители тоже будут входить в состав учёных советов.

Я не стал пока говорить о системе демократических выборов глав кафедр и даже президента Академии. Идеи демократии в нынешнее время вызывают у меня серьёзные опасения возможных конфликтов и потрясений. Но польза может получиться большая, если хотя бы среди учёных получится привить демократические порядки. Обкатаю такую политическую технологию в узком сообществе интеллектуалов, а со временем можно будет распространить её в другие сферы.

Хотелось, конечно, поговорить об исторической науке с легендарным историком, но решил пока не сбивать его с толку. Время обсудить близкие мне темы ещё придёт. Вместо этого перешли к третьей задаче:

— Тебе предстоит кроме Академии возглавить Академический университет, Василий Никитич. То, что он из себя сейчас представляет, меня категорически не устраивает! Мало студентов, преподавание ведётся не на русском, а на немецком языке. Между тем стране нужны сотни грамотных юристов, медиков, инженеров, переводчиков, педагогов, агрономов, финансистов наконец!

— Эту беду пытался побороть ещё ваш дед, Петр Алексеевич, но дворянские отпрыски неохотно идут учиться.